Иерусалим. Сельма Лагерлёф

исполнится, но Карин все равно. Очень уж она устала.

      Вряд ли, подумала Карин. Вряд ли я переживу еще и это лето.

      Вот-вот подойдет время сева, потом сенокос, потом надо печь хлеба, прясть, ткать, шить, да еще предстоит большая весенняя стирка. Ни за что не справиться.

      – Как бы я хотела умереть, – медленно и раздельно сказала Карин вслух. – Для чего я живу? Только чтобы не дать Элуфу умереть от перегонного.

      Вздрогнула и подняла глаза. Хальвор Хальворссон – в двух шагах. Прислонился к ограде и молча смотрит на бывшую невесту.

      Когда он успел появиться? Видно, не только что пришел, давно стоит.

      – Так и думал, что найду тебя здесь. Предчувствие… да нет, какое предчувствие. Помню. Как что случится нехорошее – ты сразу сюда. Горевать.

      – Тогда-то мне не о чем было горевать.

      – У тебя всегда есть о чем горевать. А нет – сама придумаешь. О чем бы, мол, мне погоревать.

      Стоит небось и думает – какая ты дура, Карин, что не пошла за меня, красивого и достойного парня. Да еще и радуется – так тебе и надо! Получила, что заслужила. Пришел поиздеваться.

      – Я был у вас на хуторе, говорил с Элуфом. Собственно, его-то я и хотел повидать.

      Карин не ответила. Выпрямилась, прикрыла глаза и сложила руки на коленях. Продолжай строить насмешки, Хальвор, мне все равно.

      – Я ему сказал вот что: я виноват в твоем несчастье. Ты же не где-то сломал спину, а у меня в лавке.

      Хальвор подождал – что она скажет? Правильно я поступил или нет? Но Карин молчала, и он продолжил:

      – Вот я и говорю ему – не хочешь ли пожить у меня? И обстановка другая, и люди…

      Карин открыла глаза, но опять не сказала ни слова. И не пошевелилась.

      – Так и сделаем. Завтра утром отвезу Элиаса Элуфа к себе. Думаешь, я не знаю, почему он так легко согласился? Решил, у меня ему будет легче до выпивки добраться. Но ты же понимаешь, Карин, – потакать я не буду. Не больше, чем ты. Значит, завтра… тут, значит, так. Я ему приготовлю комнату рядом с лавкой. А что? Дверь открыта, пусть хоть на людей поглядит.

      Только сейчас Карин сообразила, что Хальвор не подтрунивает, а говорит правду.

      Вот это да! А ведь Карин всегда думала, что Хальвор сделал ей предложение не по любви, а только потому, что она богата и из хорошего рода. У нее даже мысли не было, что она ему нравится. Понимала – она вовсе не из тех девушек, что по вкусу мужчинам. И сама даже не думала влюбляться. Ни в Хальвора, ни в Элиаса.

      А сейчас? Приходит и предлагает помощь в самый тяжелый, самый невыносимый момент жизни… это ж что-то неслыханное. Почему он так добр ко мне? Неужели я ему нравлюсь? Наверное… надо же! Наверное, я ему нравлюсь. Иначе откуда такая забота?

      Сердце забилось – сильно и тревожно. Никогда такого не было. С чего бы это? И сразу поняла с чего. Необъяснимая щедрость и доброта Хальвора отогрела ее душу. И оказалось, не так-то трудно подобрать название никогда не испытанному чувству. И подбирать нечего: любовь. В душе ее вспыхнула