Расчет пулей. Фридрих Незнанский

не требовалось, и Борец промолчал.

      – Гончара будем ставить в известность? Как думаешь? – продолжал испытывать Игнатов.

      Горбоносый расплылся в улыбке и развел руками:

      – Воля ваша…

      Игнатов кивнул, хотя осталось неясным, что он сам считал по этому поводу. Во всяком случае, он любил неограниченную власть, и горбоносый старался потрафить ему в этом. А чего стесняться? Знай, сверчок, свой шесток. В кабинете такого высокого начальства он готов был расстелиться, превратиться в пыль, чтобы потом у себя вот так же твердой рукой наводить порядок и требовать беспрекословного повиновения.

      Теперь, когда главная цель вызова прояснилась, Борца залихорадило. Он поначалу боялся все-таки, что звонок Игнатова как-то связан с генеральской дочкой. Но оказалось, что известен лишь сам факт, не больше. Значит, теперь надо действовать самому и быстро. С девкой ясно. А того балбеса следует поручить Ванечке. Этот сделает чисто, без суеты и шума. С женщинами он еще колеблется, а мужиков убирает без жалости. У каждого своя специализация.

      План действий уже созрел в голове у Борца, и он лишь старался убедиться в том, что визит закончен, и выбирал минуту, чтобы откланяться с достоинством.

      – Осени никак не дождусь, – размечтался вдруг Игнатов. – Хочу на охоту поехать. На пару недель. Кабана завалить. Целебная, скажу тебе, штука.

      «Раз Игнатов заговорил об охоте, значит, он принял на грудь больше двухсот, – отметил про себя горбоносый. – Только бы не пошел вразнос».

      Вошла сияющая, разодетая Лялечка, пятая секретарша, которую Игнатов опробовал в своей приемной. Все искал чего-то необычного. Толстеньких, тоненьких, высоченных, малюток. Лялечка была из последних.

      – Ваш кофе, Семен Николаевич! – произнесла она, широко улыбаясь.

      Игнатов поморщился.

      – Не кофе мне хочется. Нам бы с Геннадием Павловичем что-нибудь посолиднее. Колбаску, икорку, балычок.

      Лялечка счастливо улыбнулась, будто каждое поручение начальника было для нее самым большим удовольствием.

      – Сию минуту!

      Когда она вышла, Игнатов достал из шкафчика коньячную бутылку, где золотистая жидкость плескалась на донышке, недовольно встряхнул ее и поставил на место. Пошарив в глубине, нащупал другое горлышко, взвесил на ощупь и остался доволен.

      – Оп!

      С ловкостью фокусника он извлек пузатенький литровый коньяк, открыл его, понюхал и блаженно устроился в кресле.

      – Такого ты еще не пил!

      Борец изобразил готовность составить компанию, хотя выпивка сегодня не входила в его планы. Он потянулся к своему кейсу, щелкнул замками, достал сияющий медалями «Двин» и поставил на стол рядом с пузатой «хозяйской» бутылкой.

      – Нет! Много, много! – запротестовал тот. – Убери.

      – Не положено! – улыбнулся Борец. – Пусть останется в запасе.

      Кровь уже заиграла в нем.

      Игнатов разлил коньяк в небольшие фужеры. Другой посуды он не признавал.

      Лялечка в один момент