Последняя принцесса. Дарина Ладорская

вас, можете называть меня Ирис. А как мне обращаться к вам?

      – Ри, – тут же выпалила Лиссарина, не дав Ровенне представиться полным именем. Ро намек поняла.

      – Меня можете называть Ро.

      – Ри и Ро, – Ирис задумался, словно перекатывал их имена на языке. – Мне нравится. В этом что-то есть. Предлагаю выпить за то, чтобы вечер доставил нам всем одни лишь наслаждения.

      Было в этом тосте что-то двусмысленное, что сразу же отозвалось звоночком в подозрительной Лиссарине, но не могла же она просто выплеснуть шампанское на пол? Так не поступают воспитанные леди, когда произнесен тост. И она сделала глоток, о котором будет сожалеть.

      Лиссарина не знала, но зрачки в этот момент у нее расширились. По телу прокатилась приятная волна тепла и радости, и ей пришло в голову странное сравнение: такое чувство приходит тогда, когда, наконец, идешь в туалет после долгого ожидания. Облегчение и эйфория. Ей захотелось улыбнуться, хоть улыбалась она редко, но сейчас словно бы был повод. Она улыбнулась и сразу же рассмеялась, как маленький ребенок над скорченной рожицей. Глядя на нее Ровенна рассмеялась тоже, и они хохотали, прижавшись друг к другу лбами и глядя в глаза.

      – Ты похожа на циклопа, – вдруг сказала Ро и засмеялась еще громче.

      – И ты тоже, одноглазая.

      Ирис смотрел на них, не отрываясь, как кошка смотрит на мышь, угодившую в ловушку, но девушки ничего не замечали. Мир стал изгибаться и тянуться, словно тесто, которое мнут руками, заискрился новыми цветами. Цветочки с платьев дам взлетели в воздух, то увеличивались, то уменьшались, и это было так прекрасно, что Лиссарина, заметив их, открыла рот удивления и замерла. Попыталась схватить один рукой, но не поймала.

      – Дамы, может быть вы желаете посмотреть сад? – Ирис встал за их спинами и приобнял за плечи.

      – О нет, я хочу танцевать! – защебетала Ровенна. – Пошли, Рин!

      Она схватила подругу за руку, и, стремительно растолкав от себя людей, они проложили путь к центру, где выстраивались пары. Ирис, кажется, окликнул их, но его голос потонул среди гомона других. А девушки, заняв позицию и даже не понимая, какой танец сейчас будет, встали в пару, дожидаясь музыки. На них оглядывались удивленные гости, которым не приходилось видеть, чтобы женщина танцевала с женщиной, но Ро и Рин, обучавшимся танцам вместе и иногда практиковавшимся друг на друге, это было не впервой. Тем более чувство радости и окрыленности затмевало все остальное, и, в первую очередь, разум.

      Заиграла леттийская мазурка, очень быстрый и подвижный танец, требующий максимальной концентрации, чтобы не отдавить ноги партнеру и не сбить с ног танцующую по соседству пару. Девушки радостно захлопали в ладоши: они обожали эту мазурку, и в более трезвом состоянии танцевали ее очень и очень недурно. А то, что у них получалось сейчас, просто походило на танцы дикарей возле костра: они скакали, держась за руки, то влево, то вправо, притопывая и прихлопывая, не замечая, что наступают друг другу на ноги, что у Лиссарины слегка