Россия! Встань и возвышайся!. Александр Пушкин

шум, твой шум призывный

      Услышал я в последний раз.

      Моей души предел желанный!

      Как часто по брегам твоим

      Бродил я тихий и туманный,

      Заветным умыслом томим!

      Как я любил твои отзывы,

      Глухие звуки, бездны глас

      И тишину в вечерний час,

      И своенравные порывы!

      Смиренный парус рыбарей,

      Твоею прихотью хранимый,

      Скользит отважно средь зыбей:

      Но ты взыграл, неодолимый,

      И стая тонет кораблей.

      Не удалось навек оставить

      Мне скучный, неподвижный брег,

      Тебя восторгами поздравить

      И по хребтам твоим направить

      Мой поэтической побег!

      Ты ждал, ты звал… я был окован;

      Вотще рвалась душа моя:

      Могучей страстью очарован,

      У берегов остался я…

      О чем жалеть? Куда бы ныне

      Я путь беспечный устремил?

      Один предмет в твоей пустыне

      Мою бы душу поразил.

      Одна скала, гробница славы…

      Там погружались в хладный сон

      Воспоминанья величавы:

      Там угасал Наполеон.

      Там он почил среди мучений.

      И вслед за ним, как бури шум,

      Другой от нас умчался гений,

      Другой властитель наших дум.

      Исчез, оплаканный свободой,

      Оставя миру свой венец.

      Шуми, взволнуйся непогодой:

      Он был, о море, твой певец.

      Твой образ был на нем означен,

      Он духом создан был твоим:

      Как ты, могущ, глубок и мрачен,

      Как ты, ничем неукротим.

      Мир опустел… Теперь куда же

      Меня б ты вынес, океан?

      Судьба людей повсюду та же:

      Где капля блага, там на страже

      Уж просвещенье иль тиран.

      Прощай же, море! Не забуду

      Твоей торжественной красы

      И долго, долго слышать буду

      Твой гул в вечерние часы.

      В леса, в пустыни молчаливы

      Перенесу, тобою полн,

      Твои скалы, твои заливы,

      И блеск, и тень, и говор волн.

      1824 г.

      Друзьям

      Нет, я не льстец, когда царю

      Хвалу свободную слагаю:

      Я смело чувства выражаю,

      Языком сердца говорю.

      Его я просто полюбил:

      Он бодро, честно правит нами;

      Россию вдруг он оживил

      Войной, надеждами, трудами.

      О нет, хоть юность в нем кипит,

      Но не жесток в нем дух державный:

      Тому, кого карает явно,

      Он втайне милости творит.

      Текла в изгнанье жизнь моя,

      Влачил я с милыми разлуку,

      Но он мне царственную руку

      Простер – и с вами снова я.

      Во мне почтил он вдохновенье,

      Освободил он мысль мою,

      И я ль, в сердечном умиленье,

      Ему хвалы не воспою?

      Я льстец! Нет, братья, льстец лукав:

      Он горе на царя накличет,

      Он из его державных прав

      Одну лишь милость ограничит.

      Он скажет: