Россия! Встань и возвышайся!. Александр Пушкин

помнишь ли, ах, ваше благородье,

      Мусье француз, г*венный капитан,

      Как помнятся у нас в простонародье

      Над нехристем победы россиян?

      Хоть это нам не составляет много,

      Не из иных мы прочих, так сказать;

      Но встарь мы вас наказывали строго,

      Ты помнишь ли, скажи, е*ена твоя мать?

      Ты помнишь ли, как за горы Суворов

      Перешагнув, напал на вас врасплох?

      Как наш старик трепал вас, живодеров,

      И вас давил на ноготке, как блох?

      Хоть это нам не составляет много,

      Не из иных мы прочих, так сказать;

      Но встарь мы вас наказывали строго,

      Ты помнишь ли, скажи, е*ена твоя мать?

      Ты помнишь ли, как всю пригнал Европу

      На нас одних ваш Бонапарт-буян?

      Французов видели тогда мы многих жопу,

      Да и твою, г*венный капитан!

      Хоть это нам не составляет много,

      Не из иных мы прочих, так сказать;

      Но встарь мы вас наказывали строго,

      Ты помнишь ли, скажи, е*ена твоя мать?

      Ты помнишь ли, как царь ваш от угара

      Вдруг одурел, как бубен гол и лыс,

      Как на огне московского пожара

      Вы жарили московских наших крыс?

      Хоть это нам не составляет много,

      Не из иных мы прочих, так сказать;

      Но встарь мы вас наказывали строго,

      Ты помнишь ли, скажи, е*ена твоя мать?

      Ты помнишь ли, фальшивый песнопевец,

      Ты, наш мороз среди родных снегов

      И батарей задорный подогревец,

      Солдатской штык и петлю казаков?

      Хоть это нам не составляет много,

      Не из иных мы прочих, так сказать;

      Но встарь мы вас наказывали строго,

      Ты помнишь ли, скажи, е*ена твоя мать?

      Ты помнишь ли, как были мы в Париже,

      Где наш казак иль полковой наш поп

      Морочил вас, к винцу подсев поближе,

      И ваших жен похваливал да *б?

      Хоть это нам не составляет много,

      Не из иных мы прочих, так сказать;

      Но встарь мы вас наказывали строго,

      Ты помнишь ли, скажи, е*ена твоя мать?

      1827 г.

      Орлову

      О ты, который сочетал

      С душою пылкой, откровенной

      (Хотя и русский генерал)

      Любезность, разум просвещенный;

      О ты, который, с каждым днем

      Вставая на военну муку,

      Усталым усачам верхом

      Преподаешь царей науку;

      Но не бесславишь сгоряча

      Свою воинственную руку

      Презренной палкой палача,

      Орлов, ты прав: я забываю

      Свои гусарские мечты

      И с Соломоном восклицаю:

      Мундир и сабля – суеты!

      На генерала Киселева

      Не положу своих надежд,

      Он очень мил, о том ни слова,

      Он враг коварства и невежд;

      За шумным, медленным обедом

      Я рад сидеть его соседом,

      До ночи слушать рад его;

      Но он придворный: обещанья

      Ему не стоят ничего.

      Смирив немирные желанья,

      Без