Полет длиною в жизнь. Алла Крутая

что как только мы находим то, что ищем и успокаиваемся, жди беды. Как тишина перед грозой в горах.

      – А ты нашла то, что искала? – спросил он.

      – Да, – ответила она. – Я нашла тебя.

      Опухоль развивалась очень быстро. К концу июня Андрей уже почти не вставал. Наняли двух медсестер, которые посменно ухаживали за ним. Андрею становилось все хуже. Головные боли не отпускали. Он почти не ел и стал плохо видеть. Несколько раз Маша с медсестрой возили его в Нью-Йорк. Андрей оформил отцовство, подали Машины документы на получение визы. Наступил июль. Андрей почти все время проводил в спальне. Дочка от него не отходила. Андрей чувствовал, как Маша измучена и напугана, и принял решение улететь домой.

      Маша улететь с ним не могла. Виза все не приходила, а ждать было нельзя. Они договорились, что Андрей улетит с медсестрой, которая сопроводит его до Цюриха, а там передаст с рук на руки медсестре из Риги.

      – Видишь, – сказала Маша, прощаясь, – ты все боялся, что улетит мама или я. А улетаешь ты. Не бойся, я скоро прилечу к тебе.

      …Андрей опять начал задыхаться и из последних сил сжал мою руку:

      – Не оставляйте меня, пожалуйста… Рассказывайте что-то. Я просто хочу слышать русскую речь.

      Медсестра надела ему кислородную маску, а я стала рассказывать…

      Расколотое дерево

      …мне бы только на миг,

      где грибные дожди умывают

      и травинку, и лист, и всё то,

      что живет на земле…

      только знаю одно…

      почему-то того не бывает,

      или редко совсем…

      к сожалению, только во сне.

Людмила Щерблюк

      Ночью стало душно, и казалось, что время остановилось. Не спалось. Внезапно по темному небу пронеслась молния, похожая на длинную костлявую руку, тянущуюся прямо к нашему дому. В мгновение весь сад осветился серебряным, нездешним сиянием – и тут же исчез в темноте. Вслед раскатисто громыхнуло. Показалось, окна затряслись от оглушительного звука.

      Я стояла у окна не в силах сдвинуться с места, испытывая сильнейший, на пределе возможного, первобытный ужас, превращающий человека в беспомощную куклу.

      В раскрытое окно порывами ветра принесло листья, сорванные с деревьев, словно кто-то, издеваясь, хотел бросить их мне в лицо. По комнате разлетелись тетради, с грохотом упала и разбилась ваза с цветами.

      Я попыталась взять себя в руки, но удалось это далеко не сразу. Всплыло воспоминание о том, как отец объяснял мне, что если молния и звук грома не совпадают, значит, гроза еще далеко, но если…

      Серебряная вспышка блеснула рядом с забором, и сразу за ней, залпом из пушки – гром.

      Закрыть окно! Надо закрыть окно! Я, пересилив страх, потянула на себя створки и повернула защелку.

      Молния одновременно с громом ударила в сад, будто в землю воткнули гигантский светящийся кинжал. Раздался треск, серебряное сияние растворилось в ночи, наступила тишина. А потом мирно зашелестел дождь. Я постепенно успокоилась и, засыпая, слышала его шепот: «Все будет хорошо, все