Камень. Леонид Андронов

долгого раздумья. – Я попытаюсь. Насколько смогу.

      Он собрался с мыслями и начал свой рассказ.

      – Это действительно наша семейная реликвия. Всё, что я сказал тебе, – правда. Мой отец бежал из России после революции. С собой он взял только жену и эту вещь. Когда они приехали сюда, ему был двадцать один год, маме – девятнадцать. Александр и Александра…

      На Майкла нахлынули воспоминания. Он живо представил, как его родители, ещё совсем юные, летом 1920 года спускаются с трапа корабля, прибывшего в Лондон из континентальной Европы. Александр Воронов, с небольшим чемоданом, перехваченным обычным брючным ремнём, идёт впереди, его юная жена Александра, с чемоданом поменьше, семенит следом. Ворот белой рубашки молодого эмигранта расстёгнут, и в вырезе виден аметист, висящий на тонком кожаном ремешке…

      Майкл вздохнул.

      – Это всё, что осталось от его семьи. Страна была охвачена гражданской войной. Они выбрались живыми, и это самое главное, – он расправил складки одеяла дрожащей рукой. – Я всегда считал, что камень просто приносит удачу. Я был слишком молод и неблагоразумен. Вся эта история семьи, эти русские корни казались мне несущественными. И без этого дел хватало. Я хотел стать британцем, и я им стал. Даже сменил русскую фамилию Воронов на Шерл.

      – Воронов?

      – Да. Это наша настоящая фамилия. И я не Майкл, а Михаил. Михаил Александрович Воронов, – проговорил он по-русски.

      Впервые за всю ночь Эдам улыбнулся.

      – Воронов. Да, я и забыл.

      – Я говорил тебе в детстве, – кивнул дед. – Шерлами русские называют чёрные турмалины. Мне нравилось слово.

      – Занятно, – Эдам внимательно слушал.

      – Камень достался мне, когда я в двадцать лет уходил на фронт.

      Майкл хорошо помнил, как стоял перед родителями в 1940 году в британской военной форме. На прощание отец надел на него медальон с кристаллом, а он улыбался и даже не догадывался, как важен этот подарок.

      – Мои родители боялись, что меня убьют, – Майкл говорил негромко, голос его стал заметно мягче.

      Эдам ходил по палате, заложив руки за спину, и ловил каждое слово деда.

      – Я был ранен. Мне прострелили правое лёгкое. Вот здесь, – Майкл показал на правую сторону груди. – Даже шрама не осталось, – он облизал сухие губы. – Ещё была автокатастрофа в сорок седьмом. Все погибли, а я выжил.

      Эдам покачал головой.

      – Я не верю в камни с магическими свойствами. Что это за минерал?

      – Я не знаю, – честно ответил старик.

      Эдам нахмурился.

      – То есть? Ты всю жизнь работаешь с драгоценными камнями, как ты можешь не знать?

      – Вот так.

      – Я не понимаю, как так может быть. Ты изучал его? Пытался определить химическую формулу?

      – Мы не смогли. Хочешь верь, хочешь нет. К тому же мне не хотелось лишний раз его кому-либо показывать.

      – Если бы я тебя не знал, я бы поверил.

      – Твоё дело. Говорю как есть.

      Эдам остановился.

      – И ты не попытался отыскать месторождение?