Раскол. Рагнар Йонассон

прижимает его к груди. Бок о бок с этим таинственным персонажем стоит отец Хьединна, а рядом с ним – крайняя справа – его мать. Гвюдмюндюру, отцу Хьединна, около тридцати лет, он высок и явно не по погоде одет – в рабочие штаны и клетчатую рубашку. На лице, черты которого словно высечены из камня, застыло горделивое выражение, глаза прячутся за круглыми очками в тонкой оправе. Кажется, в момент съемки настроение у него было не лучшее.

      Мать Хьединна, Гвюдфинна, так же как и ее сестра, уперлась взглядом в землю. Они очень похожи, хотя телосложение у Гвюдфинны более изящное и по возрасту она старше сестры – на фото ей около тридцати. Выражение лица мрачное. Да и вообще, от снимка веет какой-то безрадостностью, нет и намека на то, что люди, изображенные на нем, испытывают хоть малейшее удовольствие от жизни. Единственное светлое пятно – невинный младенец на руках у парня. Только вокруг него нет ауры гнетущей остальных печали.

      Ари снова и снова всматривался в их лица – Йоурюнн, парня и малыша Хьединна у него на руках, супругов Гвюдмюндюра и Гвюдфинны. Ари обратил внимание на то, что никто на снимке не смотрит прямо в объектив, кроме таинственного подростка. Обе женщины рассматривают снег у себя под ногами, а странноватые очки Гвюдмюндюра полностью скрывают его глаза. Какой же секрет кроется в этой фотографии?

      Ари стал перебирать газетные вырезки, которые также лежали в папке. Всего их было три и относились они к тому времени, когда бульварной прессы и бесконечного потока интернет-новостей и в помине не было. Две заметки – одна из газеты «Моргюнблад», а другая из «Висир» – были примерно одного содержания. Сообщалось, что женщина около двадцати пяти лет скончалась от отравления ядом на ферме в Хьединсфьордюре. Это известие появилось в прессе лишь через неделю после случившегося и, вероятно, опиралось на данные, полученные от полиции. Утверждалось, что речь идет о несчастном случае, а имя пострадавшей так и не было упомянуто.

      Третья вырезка была из газеты, которая выходила в Сиглуфьордюре раз в неделю, и в ней трагической кончине женщины из Хьединсфьордюра было уделено несколько большее внимание, хотя по сути статья мало чем отличалась от заметок в общенациональных газетах. В этот раз, правда, имя погибшей все-таки приводилось. Статья сопровождалась снимком заснеженного Хьединсфьордюра: в центре фотографии был запечатлен дом, в котором произошла трагедия; как и рассказывал Хьединн, дом был зажат между горами и лагуной. Глядя на этот пейзаж, Ари почувствовал, как его охватывает беспокойство, подобное тому, что овладело им, когда он слушал рассказ Хьединна. Уединенность фермы в окружении всепоглощающей тьмы ощущалась почти физически. У Ари даже появился соблазн немедленно отправиться в Хьединсфьордюр через новый туннель, чтобы своими глазами увидеть развалины фермерского дома, да и вообще узнать, что там творится, на берегу этого заброшенного фьорда. Хотя благодаря туннелю не такое уж это теперь и захолустье. Однако сознательность Ари