Измена. Второй шанс на любовь. Виктория Русских

Моя цель – как можно скорее согнать съеденную вчера вечером сковороду жареной картошки с сардельками и сегодняшние печенья и конфеты. Ускоряюсь и набираю темп.

      Лариска с задумчивым видом медленно идет по дорожке.

      – Кать, а что ты теперь делать будешь? – она уже в курсе моей беременности.

      – В смысле? Рожать, конечно!

      – Это я понимаю. А с работой-то что? У нас же контракт – нельзя беременеть, иначе штраф и увольнение.

      – Лара, я тебя умоляю. Ну кто меня уволит? Сколько сцен уже отснято?! Пока живот не вырос, буду от всех скрывать. Ты, главное, никому не проболтайся. И с Никитой я договорилась, он тоже будет молчать.

      – А когда живот на нос полезет? У нас много сцен в купальниках на морском побережье. Что будешь делать? – не унимается Лара. – Ольховский же тебя убьет!

      – Спокойно, Лара, не убьет. Найдем дублершу, оператор будет снимать со спины. Или сценарий перепишем – купальники удалим, заменим на сарафаны, к примеру.

      – Ой, Катюня, ты такая фантазерка, – с сомнением качает головой подруга. – Сценарий она собралась переписывать!

      – Все, Лара, хватит меня бесить и сыпать соль на рану! Я и без того нервная и психованная из-за гормонального сбоя! Не знаю я, что буду делать! Не знаю!!! Отстань!

      Я отворачиваюсь от Лариски, прибавляю скорость и изо всех сил бегу по дорожке навстречу своему материнскому счастью и подальше от проблем.

      – Так, а Кузнецов собирается предпринимать какие-то действия как будущий отец? – не отстает Лариска.

      – Уже предпринимает, – рассказываю на бегу. – Ты представляешь, заявился ко мне вчера вечером и предложил помощь ВО ВСЕМ, потом нажарил мне сковороду картохи и пять сарделек сварил.

      – Что ты говоришь?! – поражается Лара. – А ты?

      – А я села и все сожрала за один присест – и картоху, и сардельки! У меня из-за беременности теперь дикий жор, с которым я никак не могу справиться. А наутро я себя в зеркале не узнала – отек, плюс три кило как минимум, и все три в щеки ушли. Боюсь, теперь в кадр не влезу. Надо срочно сгонять.

      Я еще прибавляю скорость и убыстряюсь.

      – А почему ты одна картоху жрала? – недоумевает Лариска. – Куда делся Кузнецов?

      – Ах! Ты же ничего не знаешь! – машу на нее рукой.

      – Конечно же, я ничего не знаю, потому что ты мне ничего не рассказала! Рассказывай, давай!

      – Когда Кузнецов готовил мне ужин, заявился Воронцов с тортом. Они разругались в пух и прах, отмутузили друг друга, и я их обоих выгнала.

      – Вот это треш! Кать, ну какая же ты все-таки дурная, – ахает Лариска.

      – Почему???

      – Зачем ты Кузнецова-то выгнала? Он же отец твоего ребенка, вам с ним теперь всю жизнь плыть в одной лодке – растить и воспитывать дитё. С ним дружить надо, а не в шею гнать! А лучше вообще – сойтись обратно. Как ты одна-то будешь с ребенком справляться, без мужской помощи, без работы и без денег?

      – Прямо на Кузнецове свет клином сошелся? Прямо принц на белом коне? Ты не забывай, почему я