Шурочка, или Повесть первой любви. Наталья Баклина

ышла к ней, зевая.

      – Даш, ты чего так поздно? И парню твоему в ночи домой ехать.

      – Ничего, доедет, он на такси – хмыкнула Дашка, что-то отыскивая на верхней полке стенного шкафчика. – Мам, а где было какао? Не найду.

      – Так вот же, правее, – кивнула в сторону жёлтой упаковки Шурочка.

      Дашка выдернула упаковку с полки, резко щёлкнула клавишей чайника, со стуком поставила чашку на стол, закинула две ложки растворимого какао. Раздражённо оглянулась:

      – А зефир? Зефир где?

      – Там же был, глубже посмотри, – подсказала Шурочка.

      – Нету, – не нашла Дашка. – Да и хрен с ним!

      Она залила кипятком порошок в чашке, размешала, нервно позвякивая ложкой и собралась унести какао в свою комнату.

      – Даш, погоди, – мягко остановила дочь Шурочка.

      Обошла Дашку, потянулась к полке, нашла банку с зефирками, спросила:

      – Сколько кинуть? Две, три?

      И тут заметила, что Дашка кусает губы, чтобы не разреветься.

      – Ну, ну, милая! Что случилось?

      И Дашка перестала сдерживаться. Уткнулась матери в плечо, захлюпала, мигом залив ночнушку слезами.

      – Мам, мы переспали.

      – А чего ревёшь-то, глупая? – прижала к себе дочку Шурочка

      – Не знаю… Я думала, будет лучше. А получилось…

      – Он тебя обидел? – встревожилась Шурочка.

      – Нет. Просто как-то всё… Не знаю.

      – Даш, это твой первый опыт, это нормально, – погладила Шурочка Дашку по спине. – Вот привыкните друг к другу, притрётесь…

      – Мам, ты что? – возмущённо отстранилась Дашка. – Не хочу я к нему притираться. Я вообще его больше видеть не хочу!

      – Даш, ты его не любишь, что ли? – удивилась Шурочка. – А зачем тогда?

      – Мама, ты что! – дёрнула плечом Дашка. Схватила кружку с какао, кинула туда несколько зефирин. Независимо отхлебнула. –  Сейчас не прошлый век! Я и так как из нафталина! Мне уже почти восемнадцать, а наши девчонки с шестнадцати лет с мальчишками живут. Да у нас в группе только две девственницы оставалось – я и Барышева Ирка. Но Ирка страшная как смерть, на неё никто и не смотрит. А на меня смотрят, но я боялась. А сегодня – решилась. И распрощалась с этой распроклятой девственностью!

      Она залпом допила какао и решительно стукнула чашкой о стол, будто припечатала.

      –Теперь я – как все!

      – Даш, ты будто сама себя уговариваешь, что всё в порядке и по плану. Ты его хоть чуть-чуть любишь?

      – Костика? Мам, да при чем здесь любовь! – отвернулась от Шурочки дочь. – Это просто случилось. Обычный физиологический акт!

      – Физиологический акт – это на унитазе посидеть, – хмыкнула Шурочка. – Он был груб?

      – Нет, – опять задрожали губы у Дашки. – Он старался. Но я… я чувствую себя использованной. Как будто он присвоил меня. Видеть его не хочу!

      Шурочка взяла дочь за руку, потянула к столу. Усадила. Села напротив.

      – Даш, так бывает, – мягко сказала она. – Мне кажется, он хороший парень.  Дай ему шанс. Не сейчас, позже, – вскинула она ладонь, останавливая Дашкины возражения. – Просто побудь пока с этим, привыкни. Вы предохранялись?

      – Нет. У меня безопасные дни, – мрачно скривилась Дашка. – Ладно. Всё нормально. Правда. Костик не самый паршивый вариант для первого раза. И я ведала, что творю.

      Она решительно поднялась из-за стола.

      – Я в душ и спать. Мам, правда, я уже в порядке.

      Дашка вышла и вскоре зашумела в ванной. А Шурочка налила себе чаю и начала разбираться в собственных чувствах, которые всколыхнули Дашкины слова. Она говорила про одногруппницу, девственницу и уродину…

      Неужели? Шурочка замерла, прислушиваясь к звукам воды из душа. Неужели Дашка, её красивая самоуверенная дочь, доказывала себе этой ночью, что она не уродина? Проверяла свою качественность с Костиком, которого не любит, а просто подвернулся?

       «Ох, неужели и она? Неужели, как и я?»

      Она легла спать, но сон не шёл. Шурочка вспоминала, как все случилось у неё. Был 1987-й год…

       Глава 1

      Чёлка мешала. Не то, чтобы она свешивалась на очки, – само ощущение волос на лбу было непривычным. Новой причёске шёл второй день, и Шурочка пока осваивалась с новоприобретёнными кудряшками. Желание остричь волосы крепло в ней все два месяца каникул, но мама отговаривала: «Волосы у тебя жидкие, непослушные. Длинными, ты их хоть в пучок соберёшь, а повиснут прядями – не уложишь!». И Шурочка боялась испортить стрижкой свою и так неприглядную внешность. Ещё вихор этот…

      Она хорошо помнила свою последнюю стрижку. Ей было шесть лет, и мама отвела её в парикмахерскую, мечтая, как куцые дочкины косички превратятся в аккуратное каре с ровной чёлочкой. Тогда и выяснилось, что у лба Шурочкины волосы растут не вниз, а вверх, вихром. И чёлочка, как ты её ни прижимай, оттопыривается загогулиной. Шурочка с полгода, пока волосы отрастали,