Я смерть. Григорий М. Кантор

(верховный «смысл» самости отграничивается от «метатекста» ничто). Соответственно, в теле («тексте») экзистентности не ищется ничтожный «смысл», но обнаруживается сновидность («осознанность») экзистенции, которая является «инерцией» внимания различать себя («самость») и ничто – в свою очередь, инертно не существующее в экзистентности мыслей («смыслов») и вещей.

      При осознанном восхождении к вниманию утрачиваются смыслы и в печатных текстах, точнее, тексты остаются в составе общей сновидности, но уже не совсем в самой экзистентности, а в «порядке вещей», который подобен состоянию пробудившейся осознанности в сновидении, прежде бывшем экзистентностью.

      Сам факт присутствия «теста» неизбежно указывает на неполноту всякого возможного «смысла», породившего данный текст.

      Любой возможный (наличный) текст сам по себе уже выражает неполноту «смысла» создания такого текста, несет «универсальный» смысл неполноты смысла как источника.

      Сам текст несет «универсальный» смысл – Слово о неполноте себя от самого надежного источника Себя же в целом – нехватке Себя в целом(е).

      Слово будто извещение («инструкция») другому себя от Себя в целом(е). «Смыслы» всех несуществующих текстов восходят к единому смыслу Слова, нисходящему от самого (себя) в целом(е).

      Автор «универсального» текста вожделеет изменить мир. Отменить смерть, избавить мир от страданий, несправедливости, отчаяния и общей бесцельности (бессмысленности). Чтобы изменить (соответствующим образом), необходимо управлять миром в целом.

      Такова подспудная мотивация истинного творца («автора»).

      Но из исторического опыта другого выясняется, что мир меняется независимо от красоты «авторских» идей (как прототипов вещей, включая саму «красоту» в качестве прототипа ничто, или экзистенции). Да и сам автор («писатель»), в конце концов, умирает, демонстративно свидетельствуя о том, что так и не достиг личной цели – изменить мир к лучшему, то есть переписать смерть, придав экзистенции вообще какой-либо смысл (цель).

      Есть, правда, исключение в образе Сына Божьего, Автора Слова – о чем свидетельствует этот факт?

      Даже если Иисус и вымышленный другой, и сам он есть «часть» собственного Слова, такое состояние дел лишь исключает его в того, кто не может не быть (экзистировать). Он обязан непрерывно быть.

      Иисус – единственный «другой», который не может не быть. То есть не может не существовать (в экзистенции). Он – единственный, который несет службу бытия. И Слово которого – есть основание и потому причина изменения экзистенции.

      Следуй Христу, тому, который не может не быть. Не земному «автору», (Иисусу), смертное «тело» которого не могло околеть («умереть»), ибо оно лишь «образ» в Его же Слове. В Слове Он есть, Он единственный, кто не может не быть – не может не существовать (в экзистенции). Но Он – истинный Автор экзистенции («небытия»), конца. Другие («авторы»)