Эммануэль. Антидева. Эммануэль Арсан

воспитание оставляет желать лучшего? – поинтересовалась она.

      – Нет, вы просто очень прямолинейны.

      Что Анна Мария знала об Эммануэль? Ровным счетом ничего. Оставалось лишь спросить:

      – Почему? Марио сказал вам, что мне нравятся женщины?

      Но, однако, в тот момент она не хотела женщину, стоящую перед ней. Она чувствовала себя смущенной, робкой, это она-то, она, обычно находившая подход к любой красотке. К счастью, гостья ответила настолько непринужденно и весело, что Эммануэль улыбнулась:

      – Конечно, сказал. И обо всем остальном тоже. Вы просто прелесть!

      – И что же он вам рассказывал обо мне?

      – Все, я полагаю. Он рассказывал о том, как вы проказничали в разных укромных секретных местечках города, о том, как потрясающе вы дефилируете в обнаженном виде, о ваших занятиях любовью втроем… Что еще вам поведать? Наверное, три четверти его россказней я уже забыла.

      Эммануэль не ожидала, что Марио будет столь откровенен, и даже рассердилась на него.

      – И что вы обо всем этом думаете? – сухо спросила она.

      – Я уже давно привыкла к рассказам и образу жизни своего замечательного кузена.

      Эммануэль отметила, что гостья проявила такт и не стала высказывать свое мнение, но девушку не устраивало такое положение вещей. Она хотела добиться от Анны Марии искренности, возможно, это желание было сродни мазохизму.

      – А мои измены мужу вы считаете допустимыми?

      – Вовсе нет.

      Приговор смягчила милая улыбка и мягкая интонация Анны Марии.

      – Надеюсь, вы пристыдили Марио, – съязвила Эммануэль.

      – Нет. Вы развратничаете не из-за него.

      – Неужели? А из-за кого?

      – По собственной воле, конечно же. Вам это по душе.

      Эммануэль с достоинством приняла удар. Но все-таки добавила:

      – Марио со своими теориями тоже сыграл свою роль.

      Анна Мария снова засмеялась. Ее органичность и непосредственность вызывали симпатию. Девушки уселись верхом на маленькую деревянную скамеечку под огромным тамариндом – солнце не проникало сквозь его густую листву. Они наклонились друг к другу, обе оперлись руками о дерево – Анна Мария вся в синем, Эммануэль – в трусиках, слепивших взор, когда девушка поднимала ноги, и в тоненькой просвечивающей кофточке лимонного цвета, сквозь которую прорисовывались, подобно рельефу, груди и темные соски. Густые пряди падали на глаза и на щеки, Эммануэль вскидывала голову, как молодая кобылка, чтобы стряхнуть волосы, а иногда, наоборот, вдруг захватывала их влажными губами и, нахмурившись, задумчиво посасывала. Она вновь безо всякого смущения разглядывала Анну Марию и находила ее невероятно красивой, более красивой, чем Ариана и ее полуголые девицы из спортивного кружка, более красивой, чем Мари-Анн с ее толстыми косами и волшебными глазами. Более красивой, чем Би… Эммануэль вдруг почувствовала, что ей совестно. Попыталась оправдаться перед самой собой: все ее девушки, даже Би, были земными, а вот Анна Мария – совсем другое дело. Это ведь очевидно! Она словно с другой планеты… Эммануэль погрузилась