Весёлые и грустные сказки обо всём на свете…. Алёна Бессонова

за собой смертельный вой волка, грозный рык собаки. Затем всё стихло. Милка остановилась, прислушалась. Ничего. Тишина густела, ветер замер на лету, птицы угомонились, сова перестала ухать. Милка медленно поплелась в стадо. Всё время оглядывалась, может Шарик догоняет её. В эту ночь собака в стадо не пришла.

      Наутро пастух, дед Караган, погнал коров на выпас один, без Шарика. Коровы шли понурые, траву по дороге на поле щипали вяло. Из строя не выходили, помнили правило сторожевой собаки – шаг в сторону считается побег!

      Вдруг за пригорком зашевелилось что-то тёмное.

      – Живой! – закричала Милка, и помчалась галопом, увлекая за собой всё стадо. Дед Караган едва поспевал.

      За пригорком лежал истерзанный, но живой Шарик.

      – Чего сгрудились? – едва слышно прошептал Шарик. – Быстро на поле. Траву жевать. Молоко наедать.

      – Чего сгрудились? – закричала Милка. – Быстро на поле! Траву жевать! Молоко наедать!

      Сама осталась подле собаки, раны ему зализывать, молоком отпаивать.

      С той поры коров пасут втроём – дед Караган, собака Шарик, корова Милка.

      Милка коровам спуску не даёт. Построже Шарика пасёт. Чуть что, сразу рогом в заднее место тычет. Шаг в сторону – считается побег!

      О трёх Тимофеях

      Жил-был мальчик шести лет, звали его Тимофей. Папа называл его Тимошкой, а если очень приставал с вопросами Мошкой – прилипалой. Приставал мальчуган часто, особенного, когда любопытничал, а любопытничал он всегда.

      – Папка, зачем резиновые сапоги одеваешь? – вопил Тимофей из-под кровати – На рыбалку собрался? И я с тобой!

      – Мамуль, а губная помада вкусная? – шептал мальчишка в ухо матери. – Почему одна ешь! Дай попробовать!

      – Баб, а баб, где твои вставные зубы? Мне надо проволоку перекусить, своими не получается! – пыхтел Тимофей, выдёргивая кусок проволоки из садовой изгороди.

      Вопросы и просьбы у мальчишки были заготовлены на все случаи жизни. Родители не успевали отвечать на один вопрос, а два других уже вываливались из Тимкиного рта.

      – Боже мой! – кричала мама под вечер. – Ты можешь помолчать? Хоть минуту помолчать?!

      – Надо придумать ему занятие, – однажды сказал папа маме. – У тебя есть мысли на этот счёт?

      – Нет! – кричала мама – В моей голове уже нет больше ни одной мысли! Только отче-поче – отче-поче – отче-поче – му-у-у-у!

      – Давай купим ему собаку, – предложил отец. – Сосед по даче хороших щенков продаёт, породистых.

      – Давай! – неожиданно успокоилась мама. – Только небольшую!

      – Конечно, небольшую – французскую породы Сен-бер – нар! – папа был очень доволен тем, что запомнил и смог произнести название такой сложной породы.

      – Да! – расплылась в улыбке мама. – Я видела такую собачку французской породы. Прелесть! Прелесть! Берём!

      Тимошка стоял за дверью. Слышал разговор родителей. Сердце его тревожно билось.

      – Только бы не передумали, только бы не передумали, – повторял он про себя. –