Барбизон. В отеле только девушки. Паулина Брен

пары бокалов никто не красавица. Но у молодых есть преимущество перед старшими. Они все еще свежи и миловидны, да и держатся лучше. А вот пьяные старухи омерзительны». Но Молли Браун, вероятнее всего, лишь пожала плечами: ей доводилось выслушивать и не такое.

      Хотя она была и не лучшего мнения о буйствах флэпперов, но поделать уже ничего не могла: они были повсюду – не только в номерах «Барбизона». На главных улицах американских городов, на нью-йоркском Бродвее. Основатель новомодного тогда журнала «Нью-Йоркер» Гарольд Росс ужасно хотел заработать на них. Журнал едва начал работать в полную силу, когда очутился на грани банкротства. Гарольду Россу требовалось привлечь постоянного читателя. Прослышав о недавней выпускнице Вассарского колледжа Лоис Лонг, которая вполне могла «оживить» аудиторию, он нанял ее на работу. Ей было двадцать три; уроженка Коннектикута, дочка пастора – так себе родословная для бунтарки-селебрити. Однако именно благодаря, а не вопреки этой родословной Лоис и стала олицетворением архетипа флэппера 1920-х. Ведь типичная представительница флэпперов и происходила из семьи рядовых американцев – в равной, а то и большей степени, чем искушенная жительница мегаполиса, это была юная жительница Уичиты, штат Канзас. Но, живя в Уичите, требовалось научиться стать флэппером; вот тут-то и пригодилась Лоис «Косметичка» Лонг.

      Поначалу она писала анонимно, подписываясь лишь «Косметичка». Лоис, не прячась, сновала по Манхэттену: высокая, хорошенькая, с темно-русыми коротко стриженными волосами; в платье излюбленного флэпперами фасона – одна ниспадающая вертикаль от груди, длиной чуть ниже колен – и с неизменной улыбкой на накрашенных губах. Дерзкая, всегда готовая повеселиться и – как совершенно точно (и неодобрительно) заметила Молли Браун – весьма навеселе (читательниц она убеждала, что заплатить таксисту два лишних доллара, если тебя стошнило в его автомобиле, – всего лишь хороший тон). Лоис Лонг наглядно демонстрировала, как много маргинального двадцатые сделали декадентским и модным у белых американок среднего класса: джаз – из негритянского гетто [40], сексуальные эксперименты – из квартала художников Гринвич-Виллидж, румяна, пудру и тени для век – из чемоданчика проститутки. Теперь среди белых американок среднего класса царили флэпперы – самое известное воплощение «новой женщины» из 1920-х.

      С последним ударом часов в полночь 16 января 1920 года в Америке наступил сухой закон. Целью его было уменьшить преступность и скверное поведение; на деле произошло обратное. Манхэттен, где развеселый мэр Джимми Уокер с дородной женой и чередой любовниц-хористок никогда и не верил, что выпивка – преступление, превратился в один сплошной праздник. Спикизи – нелегальные пропитанные спиртным клубы эпохи сухого закона – стали появляться по всей стране, превращая в миллионеров всех молодых и дерзких. Один бутлегер, едва тридцати лет от роду [41], сперва зафрахтовал целую флотилию импортного алкоголя, пробившись через правительственные кордоны