Красавица для Чудовища. Натали Рок

это не мешает чиновникам учитывать всех красавиц и кропотливо заносить их имена в реестр. О, все Короли с незапамятных времён помешаны на красоте. Ещё Ян Бесстрашный, правящий тысячи лет назад, создал подразделение Учёта Красавиц и отрядил в него людей – Смотрителей. Те, как стервятники, накидывались на девушек от пятнадцати лет, замеряли их красоту по специальным стандартам и записывали прочие отличительные черты их внешности. Конечно, со временем народ привык к новшествам и уже сам шёл к Смотрителям, чтобы доложить о той или иной красавице. Высший свет так вообще принимал эту необходимость, как должное, молясь давно несуществующим Богам о том, чтобы их дитя женского пола родилась красивой, и плевать, что не в кого. Потому что только благородные девицы могли надеяться однажды стать Королевой. Но народ попроще, словно чувствовал, что такая страсть к красоте не к добру и старался лишний раз уберегать своих дочерей от ока чиновников и Короны.

      Что касается самого отбора, простому народу не известно, что там происходит на самом деле. Ясна только пара вещей: со всей страны в королевский дворец съезжаются благородные девицы в возрасте от семнадцати и до двадцати лет и проходят какие-то испытания. Самая достойная из них и становится новой Королевой.

      Собственно, последнее я и сообщаю госпоже.

      – Кстати, сколько тебе лет? – вдруг озадачивается девушка.

      – Восемнадцать, госпожа Глафира.

      – Мне девятнадцать, – недовольно вздыхает она. – Семь месяцев! Не мог этот Королишка подождать со своим отбором ещё каких-то семь месяцев! И я была бы избавлена от всех этих трудностей. Ну да ладно. Мне самой, впрочем, как и любой представительнице высшего общества, известно об отборе чуть больше, чем тебе. Из-за принца, который в определённый момент станет Королём – что, собственно, и произошло пару лет назад – меня растили с мыслью, что я обязана явится в замок, как только выйдет таковой указ. И я молила всех Богов, чтобы эта участь меня миновала, но… В общем, невестам полагается быть, – тут она начинает загибать пальчики, – красивой, образованной, воспитанной и талантливой. Разумеется, почти каждая благородная девица обладает всеми этими качествами. Красотой ты не обделена, образование и воспитание мы подтянем, как сможем, а что насчёт талантов, Иванна?

      – Простите, но боюсь, у меня их нет.

      – Почему ты так разговариваешь? – вновь озадаченно хмурится она.

      – Извините, госпожа Глафира, – пугаюсь я, опуская-таки глаза в пол.

      – Глаза, бес бы тебя побрал! – осекает она меня, делая шаг вперёд. – Я о другом. Сначала я думала, что мне показалось, да и взволнована была слишком, но сейчас… Ты совершенно точно разговариваешь не как служанка!

      – Если вы чуть яснее поставите вопрос, госпожа, возможно, я смогу на него ответить, – едва слышно замечаю я.

      – Вот! Об этом я и говорю! Ты, словно… образованна!

      – О… – доходит, наконец, до меня. – Нет. Всё дело в моей матери – она работала гувернанткой, а по вечерам и нас с сестрой учила читать. Вы должны её помнить, госпожа…

      Настаёт