Твой яд мне по вкусу. Анастасия Полянина

это было пару лет назад! У дедушки моей подруги прогрессирующая болезнь Альцгеймера, и он вышел из дома и заблудился. Причем он умудрился так далеко забрести, что пришлось подключить волонтеров! Я просто не могла остаться в стороне. Так я и стала их членом на относительно постоянной основе.

      Борис Николаевич выглядел искренне увлеченным моим рассказом, что не могло не подпитать моего энтузиазма.

      – Ну а дедушку-то в итоге, как я понимаю, обнаружили, живым и невредимым? – спросил он, сверкая нетерпеливой улыбкой.

      – Да! С нашей помощью его нашли меньше чем за сутки у одной добродетельной старушки. С которой он, кстати, и обрел вторую молодость! – с нескрываемой гордостью сказала я.

      Борис Николаевич добродушно посмеялся. Но за доли секунды его веселость сменилась серьезностью.

      – Майя…

      Он не успел договорить, потому что дверь его кабинета внезапно открылась, и в помещение вихрем влетел мужчина. Молодой мужчина. Красивый мужчина. Он казался сильно взбудораженным. Его донельзя мускулистое тело было напряжено до предела, рискуя прорваться сквозь слабую защиту рубашки. Волосы цвета горького шоколада были слегка всклокочены. На широком лбу пульсировала вена. Густые брови были сведены. Ноздри раздувались. Губы сомкнулись в тонкую линию. Прежде чем отвести от него наполовину смущенный, наполовину испуганный взгляд, я заметила на его левой щеке шрам – как от глубокого пореза, идущий по линии скулы. Но этот рубец на коже не уродовал его, а скорее придавал определенную изюминку и без того выраженной мужественности этого Адониса…

      – Отец, что за херня?! – пронесся по кабинету его хрипловатый вибрирующий голос.

      – Максим, я занят…

      – Да мне насрать!

      Борис Николаевич откинулся в своем кожаном офисном кресле и принялся молча наблюдать за действиями своего сына – Максима. Тот, в свою очередь, в два длинных шага преодолел расстояние до сейфа и набрал комбинацию. Я в стеснении опустила глаза на свои колени и судорожно теребила мочку уха.

      «Майя, это не твое дело. Просто отвлекись и не прислушивайся. И не вздумай на НЕГО смотреть!»

      – Ты что, изменил код?! – прорычал Максим, развернувшись своим мощным телом к отцу и выпятив могучую грудь. Его глаза метали молнии.

      – Это так очевидно? – спокойно ответил вопросом на вопрос Борис Николаевич. На его лице играла улыбка. Я наблюдала за этим действом исподлобья, боясь своим дыханием привлечь к себе ненужное внимание.

      Максим сделал глубокий вдох носом и медленно выдохнул через рот. Его взгляд прожигал отца – еще чуть-чуть и благородная седина на голове Бориса Николаевича могла задымиться.

      – По-че-му? – по слогам произнес Максим, пытаясь сохранить остатки самообладания.

      Его отец наклонил голову и прищурился.

      – Потому что я могу, сын.

      Максим подошел к большому столу из массива дерева, за которым восседал Борис Николаевич и так