Наследник криминальной империи. Дина Исаева

смотрит на меня, а я смотрю на него, пытаясь переваривать новую информацию: это красивый и явно опасный человек – отец моего ребенка. Это ему я хотела плюнуть в лицо. Вот только интуиция подсказывает, что если я это сделаю – мне и правда не поздоровится. Но сидеть-то с ним я точно не обязана.

      – Теперь я могу идти? – как можно тверже говорю я, шаря за спиной в поисках ручки.

      – Куда, милая? – усмехается мужчина. – Все еще надеешься успеть на «процедуру»? Сейчас мы поедем в твою общагу собирать вещи. Раз уж так вышло, что ты от меня забеременела – будешь рожать.

      4

      Аня

      – Откуда вы знаете, где находится мое общежитие? – шокировано спрашиваю я, когда машина Богдана тормозит возле знакомого входа.

      Мужчина отрывает глаза от телефона, в который смотрел все это время, и криво ухмыляется:

      – Привычка у меня такая – все знать, дюймовочка. Неделю тебя разыскивал. Анют Воеводиных в столице как собак не резанных, – он кивает вперед, указывая на бритый затылок водителя. – Идите. Казим поможет тебе собраться.

      Возмущение и паника снова накрывают меня с головой. Почему этот мужчина так свободно мной командует? Я совершеннолетняя и совершенно ничего ему не должна. Наоборот! Из-за него моя жизнь летит под откос. Я беременна и теперь понятия не имею, что мне делать с ребенком. Богдан явно хочет, чтобы я его оставила. Но я учусь, имею собственные планы на будущее и представления о том, какой вижу свою жизнь. Ребенок должен рождаться от любимого мужчины, а не тогда, когда его мать не помнит и половины о дне зачатия.

      – Спасибо, что довезли, – с вызовом говорю я, глядя в зелёные глаза Богдана. – Но вещи я собирать не планирую, как и ехать с вами. Завтра у меня учеба, и мне нужно к ней готовиться. Я учла ваше желание сохранить ребенка, но мне нужно подумать.

      Татуированные пальцы мужчины начинают постукивать по стрелкам его брюк, а в глазах появляется угрожающий блеск.

      – Ты немного попутала, дюймовочка, – произносит он с обманчивой мягкостью. – Этого ребенка ты родишь, даже если мне придётся посадить тебя под замок на девять месяцев. Я за тобой не для того неделю гонялся, чтобы давать время подумать. В этой шараге на дешёвых макаронах мой сын расти не будет. Иди собирай вещи – и по возможности, только необходимое. Тряпки у тебя появятся новые.

      – Вы не имеете права так со мной обращаться! – выкрикиваю я, на что водитель на переднем сидении начинает удивленно разглядывать меня в зеркале заднего вида. – Вы мне никто!

      – Хватит орать, Анюта, – тихо цедит Богдан, поддаваясь ко мне лицом. – Ты носишь моего ребенка. Для меня это достаточное основание, чтобы влезть в твою жизнь. Нервничать тебе сейчас нельзя, поэтому не вынуждай меня действовать другими методами. Насчёт учебы можешь быть спокойна: ты продолжишь на нее ходить. Моему сыну не нужна дура-мать.

      Он переводит взгляд на водителя и делает лёгкий кивок головой:

      – Казим.

      Пассажирская дверь распахивается, а на моем локте деликатно, но твердо