Акт направленной справедливости. Андрей Павлов

уходила на книги, газеты, писчую бумагу, перья и чернила, часть – на лекарства (так подорожавшие в последние годы), часть – на одежду и обувь, а также на необходимость в их обслуживании. Основное шло на пропитание.

      Семьёй Игнат Тимофеевич не обзавёлся. По молодости в родной Твери ухаживал за одной барышней, да вот не судьба – померла она от чахотки. С горя Пятровский оставил отчий дом и уехал в Киев, где поступил в Императорский университет Святого Владимира, получив там юридическое образование. Особыми знаниями он не блистал, но прилежностью и послушанием смог добыть себе направление в столицу.

      В Санкт-Петербурге служил участковым судебным следователем довольно исправно, звёзд с неба не хватал, но у начальства был на хорошем счету, за что в начале 1881 года уже стал статским советником, «вашим высокородием», став обладателем права на личное дворянство, полученное за личные заслуги, но не передающееся по наследству.

      В глубине души он лелеял мечту вырасти по чиновничьей лестнице выше, чтобы дворянство стало наследным, а вслед за этим – выйти на заслуженный отдых, найти какую-либо столичную вдовушку его лет и заканчивать жизнь в спокойствии и умиротворении где-нибудь на даче в районе Осинорощинского редута, на север от столицы. И такой шанс ему предоставился вследствие печальных событий 1 марта 1881 года, а именно – покушения и убийства императора Александра II…

* * *

      – Слушай внимательно, Пятровский. Завтра без четверти одиннадцать утра ты должен прибыть в приёмную товарища министра юстиции господина Фриша на Литейный, четыре. Понятно?

      Прокурор Петербургской судебной палаты Вячеслав Константинович фон Плеве усталым взглядом посмотрел на подчинённого. После убийства государя всё руководство и личный состав министерств внутренних дел и юстиции практически не смыкали глаз. Аресты участников покушения, их помощников и сочувствующих проходили ежедневно. Кого-то тут же бросали в застенки, кого-то освобождали, но через пару дней опять ловили. И допросы, очные ставки, следственные эксперименты, допросы, очные ставки, следственные эксперименты… Это всё повторялось изо дня в день. Нужно было усиление следственных и судебных органов, искавших злодеев и принимавших решения по судьбам арестованных. Одним из таких должен был стать статский советник Игнат Тимофеевич Пятровский.

      – Так точно, ваше превосходительство! – по-военному ответил пятидесятилетний подчинённый.

      – Тогда ступай.

      Утром следующего дня Пятровский облачился в чёрную форменную одежду с бирюзовыми кантами на фуражке, мундире и погонах и к назначенному сроку прибыл в приёмную к Фришу. Секретарь внимательно осмотрел гостя с ног до головы, смахнул с его плеча откуда-то взявшееся птичье пёрышко, чем смутил посетителя.

      – Проходите, ваше высокородие! – И подбадривающе подмигнул статскому советнику.

      Игнат Тимофеевич постучался, но ответа не последовало.

      – Смелее, господин статский советник, – сказал секретарь.

      Пятровский