Цифрогелион: Оператор Бездны. Исаак Вайнберг

твари метались из стороны в сторону, явно разыскивая тактические возможности для новых брутальных убийств. Хотя, может быть, она ищет альтернативные цели для расправы? Эта мысль даже вселила в меня робкую надежду, ведь получается, что чудовище прикладывает все усилия, чтобы найти кого-нибудь другого на роль жертвы…

      Короче, подходил к чёрной Душе я уже так медленно, что сбавь я ходу ещё чуток, и оказалось бы, что я не иду к твари, а съёбываю от неё, опасливо пятясь…

      Наконец, а точнее "к своему ужасу", я оказался перед её прижатой к полу двумя серыми когтистыми руками-лапами мордой…

      Меня обдало горячим дыханием с ни на что непохожим запахом, который, впрочем, почему-то вызывал стойкие ассоциации с неминуемой и ужасной смертью… Ёб же ж твою мать…

      Тварь внезапно перестала скакать глазами по ангару и вонзила свой взгляд в меня.

      "Хорошо, что не коготь…" – подумалось мне.

      Ладно, надо заканчивать с этим. Я подошёл. Что теперь-то? Надеюсь, мне не нужно её целовать или типа того…

      – Прикоснись к ней… – подсказал вояка, голос которого звучал так, словно он стоял уже в дверях ангара, понимая, что сейчас начнётся мясорубка, и ему надо будет срочно съебать…

      – Сам, блять, прикоснись… – прошептал я почти нежно, боясь, что слишком громкий голос или недобрый тон могут спровоцировать зверское расчленение… – Разговор был о том, чтобы я подошёл… Никто не говорил, что нужно её трогать… Может, сразу весь список заданий огласишь? Что потом надо будет сделать? Хуем ей по губам поводить, приговаривая гадости про её Душиную мамашку? Ты совсем там ёбнулся что ли, чмо усатое? Может, сразу меня, нахуй, пристрелишь?

      Всё это я продолжал говорить так же нежно и тихо, словно пытался убаюкать ребёнка…

      – Прикоснись к ней… – повторил указания вояка, который то ли не слышал, что я там шепчу, то ли по-охуевшему проигнорировал.

      Понятно, короче. Придётся трогать, походу. Обратного пути всё равно нет…

      Мне понадобилось сделать десяток глубоких вдохов и выдохов, чтобы найти в себе храбрость протянуть руку и коснуться её. Хотя, честно говоря, храбрость я так и не нашёл, и сделал бы и ещё пять сотен глубоких вдохов в безнадёжных поисках этой самой храбрости, но внезапно начал терять сознание, видимо, от перенасыщения крови кислородом или от приступа паники. Ну и, в общем, меня повело вперёд, отчего я, без всякого своего желания и с ужасом в глазах, с каким-то дерзким шлепком шмякнул ладонь на морду твари…

      В тот же миг меня, словно раскалённым маслом, обдало чужими воспоминаниями:

      Темнеет. Камера несётся по широкой улице, держась высоко над крышами многоэтажных домов. В кадре мелькают разрушенные здания, искорёженные автомобили, развороченный асфальт с покосившимися фонарными столбами, повсюду лежат изувеченные тела Операторов и их Душ.

      Среди Душ были не только серые – боевые, но и другие: красные, синие, жёлтые.

      Наконец камера вылетает на главную площадь, резко опускается вниз,