Лук и стрелы. Николай Курилов

цветочный холмик.

      Постарели здешние тайны. Седые стали, как ягель – мох олений.

      Олеринка и Татор ехали по тундре на оленях в новые места. К новым тайнам. В школу.

      Пересказ Александра Дорофеева

      ОЛАДУШКИ

      – Помди, внучек, пошли хворост собирать! – говорит абуче[1] внуку Помди. – Пора оладьи печь!

      – Оладьи? – обрадовался Помди. – Вот здорово! Давно я не ел оладушек!.. Иду, абуче!

      В их местах, на берегу реки Алазеи, хвороста полным-полно.

      Набрали абуче и внук по вязанке. У бабушки – несколько толстых стволов, а у внука – веточки да верхушки. У бабушки вязанка ладная, маленькая, а у внука – большая, пышная.

      – Абуче, а почему у тебя вязанка такая маленькая? – спрашивает Помди, затягивая верёвкой охапку своих веточек.

      – А это уж как соберёт человек, – отвечает бабушка, бывает и много хвороста, а тепла нет!

      Не понял Помди бабушку, взвалил свою вязанку на плечо и припустил домой – уж очень захотелось ему поиграть со щенком, которого на днях привёз ему в подарок папа.

      Когда абуче подошла к дому, Помди уже давно бегал вокруг нимэ за щенком, размахивая своим механическим автоматом. Это он играет в пограничника.

      Бегал, бегал Помди – и вдруг почувствовал дразнящий сладкий запах оладушек. Видит – возле костра, у тагана, сидит абуче, а рядом, в тарелке, целой горой лежат оладьи!

      Прибежал Помди к бабушке, сел рядом.

      – Дай мне оладушку, – просит он абуче.

      – Бери, внучек! – отвечает абуче. – Горячие оладьи, вкусные!

      Помди и не заметил, как проглотил оладью.

      – Ещё хочу!

      Абуче дала ему сразу две оладушки и добавила:

      – Больше не проси, а то вечером нечего есть будет!

      Съел Помди всё, что дала ему бабушка, да ещё хочется – никак не может от костра отойти!

      – Много-много напеки, абуче! – просит он. – Я же во-о-он какую вязанку хвороста принес!

      – Уж не знаю, выйдет ли много оладушек, – отвечает бабушка, – вот если бы ты со мной ещё пару раз сходил, может быть, и оладий получилось бы больше. А теперь твоя вязанка кончилась… Хорошо, что Лэрпу, соседушка, помогла: три раза с ней ходили…

      Тут заметил Помди, что с другой стороны костра лежит целая горка хвороста. Потом на соседей посмотрел: девочка Лэрпу маме своей помогает, воду таскает.

      Ничего не сказал Помди, затрещал автоматом, опять побежал в пограничника играть.

      За ужином, когда покончили с ухой да с рыбой, положила бабушка на стол полную миску румяных оладий.

      А тем временем взяла чистую тарелку, переложила в неё чуть ли не все оладьи, накрыла их полотенцем и понесла из дому.

      – Куда это пошла абуче? Кому понесла наши оладушки! – забеспокоился Помди.

      Молчит папа – пьёт чай да свой оладушек доедает. А мама уже за штопку принялась – сидит в углу стола, мурлычет под нос какую-то песенку.

      Вернулась бабушка с пустой тарелкой, села чай пить. Один оладушек себе положила, другой –

1

Абуче (юкагир.) – бабушка.