1937. Русские на Луне. Александр Владимирович Марков

и требовали: «еще, еще». Мало. Но зачем нам другие? Поехали. Я завез вас сюда, я вас отсюда и вызволю.

      Шешель и не собирался отнекиваться. Он чувствовал, что его засасывает, будто он оказался в болоте, сделал шаг, а ноги в трясину попали. Он онемел. Стоит и ждет, когда трясина проглотит его с головой.

      – Спасибо, но можно я еще похожу по студии. Один. Меня не примут за шпиона ваших конкурентов?

      – Нет, конечно. Смотрите. Любуйтесь. Вот возьмите, – Томчин быстро написал на маленькой картонке по размеру такой же, что и визитка, адрес. – Это адрес квартиры. Покажите его извозчику. Любой найдет. А это ключи, – он достал связку, отодвинув один из ящиков стола.

      – Благодарю.

      Оставшись один, Томчин опустился в кресло. Пальцы его забегали по поверхности стола, как будто не знали, за что им сперва взяться. То ли графин ухватить, воды себе налить или платочком промокнуть выступившую на лбу испарину.

      Он хотел оставить свой след в кино, такой же, а может, еще более яркий, чем Мельес. Он видел его фильм о полете на Луну лет десять назад и тогда же задумал снять свой, но тогда эта мечта была неосуществима и из-за отсутствия капитала и из-за отсутствия технических средств. Он не знал – получится ли у него сейчас все, что он задумал.

      Когда-то он снимал по пятьдесят фильмов в год. Публика в кинотеатрах, возникших в двух столицах так же быстро, как грибы летом после дождя, прихотливостью не отличалась. Главной задачей было хотя бы количественно вытеснить с внутреннего рынка конкурентов с «Гомона», «Братьев Патэ» и «Теофиля Готье». С началом военных действий это стало несравненно легче, учитывая, что германские картины полностью сошли с дистанции, а французские – поступали с перебоями.

      Он разнообразил сюжеты, отправлял съемочные группы на театр военных действий, начал демонстрировать в кинотеатрах настоящие воздушные баталии, танковые атаки, не забывая тем не менее сдабривать эту продукцию мелодрамами, которые вызывали у слишком впечатлительных дам слезы. Он экспериментировал, совмещал документальные съемки с художественными, размышлял – как добиться натуральности, чтобы движения актеров стали естественными, а не театральными.

      После окончания войны Томчин наконец-то взялся за осуществление своей мечты. Перво-наперво он отправился в академию естественных наук, где попробовал узнать – с кем можно проконсультироваться по интересующему его вопросу. На него посмотрели сперва с удивлением, потом с улыбкой, а просьбу эту восприняли как шутку.

      – Тут я вам не помощник. Более важными вопросами заниматься приходится, – сказал суховатый старичок, к которому Томчин попал на прием, – боюсь… – он точно вспомнил что-то, повеселел. – А впрочем, что я говорю. Отправляйтесь в Калугу. Найдите Циолковского. Он все знает. Сейчас дам его адрес. И вот еще что – не так давно заходил ко мне молодой человек. Тоже грезит межпланетными полетами. Визитку свою оставил. Я ее поищу. Если не выкинул – вам отдам. С ним пообщайтесь. Может, чего полезного для себя почерпнете.

      Старичок