Сердце язычницы. Патриция Мэтьюз

Роджер Этеридж переселился в лучший мир, Морису было двадцать два года. Он испытал отнюдь не скорбь, а глубокое разочарование, выяснив, что стал практически нищим.

      Морис возлагал надежды на леди Анну, поскольку у нее, кроме Этериджей, родственников не было. Молодой человек с нетерпением ждал того дня, когда тетка наконец скончается и откажет им все свое громадное состояние. Стоило ему подумать об этом, и его пальцы начинали шевелиться, словно перебирая золото. Конечно, по праву наследования все должно было перейти к Маргарет Этеридж, но это ничуть не смущало Мориса. Он с детства научился играть чувствами своей недалекой матери. К тому же она не раз говорила, что немедленно уступит ему управление Монрой-холлом, – ведь ему удавалось все эти годы поддерживать видимость приличной жизни.

      Чтобы как-то перебиться, Морису пришлось отпустить всех слуг, кроме одной семейной пары. Жена хлопотала на кухне, муж выполнял самые различные обязанности, считаясь при этом экономом. Морис рассчитал бы и их, но, слишком старые, они не могли рассчитывать на другое место, а потому согласились остаться за кров и пищу. Это вполне устраивало нового хозяина.

      После торгов осталось совсем немного наличных денег. Поскольку на них все равно было не прожить, Морис решил ссужать эти деньги под проценты. Он распустил слух среди расточительной дворянской молодежи, что готов предоставить деньги тем, кто остро в них нуждается, поставив лишь два условия: полную секретность и строгое соблюдение сроков платежа.

      Однако вскоре молодой человек столкнулся с двумя проблемами и в силу природного ума сразу понял, как они серьезны. Во-первых, брать деньги в долг любили все, а вот возвращать стремились немногие. Пришлось нанять темную личность по прозвищу Слейт – Грифель. За деньги он работал кем угодно, от вышибалы до убийцы, одинаково ловко управляясь с ножом и дубинкой и испытывая при этом наслаждение настоящего садиста. Глаза его были цвета грифеля, какие-то мертвенно-темные, а взгляд завораживал, как у змеи, готовой броситься на жертву. Слейта побаивались даже те, кто его нанимал. Морис же, хорошо разбираясь в людях, сразу понял, что имеет дело с человеком весьма скудного ума. Однако дело свое Слейт знал и оказался очень полезен. Если молодой дворянин затягивал выплату и не расплачивался после первого напоминания, Слейт обрабатывал его сначала дубинкой, обмотанной мягким тряпьем, чтобы не оставлять следов. Если не помогало и это, должник получал нож между ребер.

      Когда такое случилось несколько раз, молва разнеслась быстро, и первая проблема Мориса была решена.

      Во-вторых, следовало любой ценой сохранить в тайне свое занятие, заслуженно снискавшее славу грязного. Пришлось снять помещение в Лондоне, поблизости от «Ковент-Гардена», в квартале игорных домов и увеселительных заведений. Сюда Морис отправлялся три раза в неделю и проводил в своей конторе пару часов, ссужая деньги под вымышленным именем. Таким образом, Мориса Этериджа знали в Лондоне как Феррета. На сочном лондонском кокни это означало «торговец,