История шляхты на осколках Речи Посполитой. Александр Витальевич Дзиковицкий

уездные землемеры – по одному на каждый уезд.

      Следует иметь ввиду, что время тогда само по себе будоражило горячие умы и пламенные сердца. Во всём мире происходили волнения и революции, сообщения о которых волновали неравнодушных к судьбам отечества. Так, в начале 1820 года вспыхнула революция в Испании, затем последовали революции в Неаполе, Португалии, в далёких Бразилии и Сан-Доминго. Но эти же события заставляли и русские власти быть более осторожными в предоставлении свобод и вольностей покорённым полякам. Когда в 1820 году Александр I приехал в Варшаву на заседание Сейма, ему пришлось уступить давлению Новосильцова и великого князя Константина и практически покончить с конституционной системой правления в Королевстве, что ещё больше оттолкнуло поляков от России.

      Необузданный нрав великого князя Константина несколько смягчился, когда после развода с первой супругой, принцессой Кобургской, он 12 мая 1820 года женился на Иоанне Грудзинской, принадлежавшей к старинной шляхетской польской фамилии. Свадьба, состоявшаяся два месяца спустя после развода, была совершена почти тайком в часовне замка. Но слухи о ней тотчас распространились по городу, и при выходе из дворца новобрачные увидели толпу народа, осыпавшую их приветствиями и благословениями. Из-за пылкой страсти к польской красавице великий князь добровольно отказался от своих прав на наследование императорской короны в случае смерти бездетного Александра I. В то же время, общественное мнение как в России, так и в Королевстве Польском отнеслось к этому браку с осуждением. Иоанна Грудзинская, морганатическая, законная супруга великого князя, получившая вскоре титул княгини Лович, приобрела на него огромное влияние; это был «лев, укрощённый голубкою». Она иногда говорила ему: «Константин, надо сначала подумать, а потом действовать; ты же поступаешь как раз наоборот». Великий князь Константин был самым покладистым мужем. Княгиня Лович знала о своём влиянии, и своим влиянием она пользовалась в интересах отчизны, так же, как, разумеется, и в интересах мужа. Но она не могла, однако, изменить настолько нрав последнего, чтобы его привычки не остались важным препятствием для правильного осуществления конституции.

      «В этой трудной атмосфере на политической сцене Королевства появилось молодое поколение, не отягощённое комплексом катастрофы разделов и не склонное к компромиссам, не желающее – в отличие от поколения эпохи Просвещения – примириться с потерей независимости. Молодые поляки сильно ощущали горечь российской неволи» (Роснер А.).

      История относительно кратковременной политической автономии Кракова сопровождалась противоборством соперничающих «партий», представлявших интересы аристократии и «третьего сословия». Станислав Водзицкий, возглавивший Сенат, выражал интересы именно аристократических кругов. Монархически настроенные краковские аристократы рассчитывали,