Помните, что все это было. Анна Вислоух

ней был мой отец.

      Вечер второй

      Фары ударяют в окна барака гетто. Подходят один или два грузовика, не знаю точно, в темноте мне не видно. Фонарики светят. Голоса во дворе. Тут же открывается дверь в барак. В дверях эсэсовец с фонариком, его луч бьёт сбившимся в кучку людям в лицо.

      – Раус юде (Евреи, на выход)!.

      Но никто не хочет выходить первым.

      Толпа людей сбивается у стены, мальчишка лет семи прижимается к матери. Никто не кричит. Молчание. Оно застревает в ушах и больно распирает их, всё набухая и набухая.

      И когда я осознаю, что ещё чуть-чуть и барабанные перепонки не выдержат напряжения тишины, она вдруг разрывается, и мальчишка, так же бесшумно, но всё же проделавший прореху в сгустке безмолвия, быстро забирается под нары. Это вижу и слышу только я. Даже его мать не понимает, куда он делся, беспомощно озирается. «Он под нарами, под нарами! Его не найдут!» – кричу я. Она будто улавливает мой крик, лицо её разглаживается, становится спокойным и… на нём проступает какое-то неизмеримое достоинство.

      Нары очень низкие. Мальчишка заползает туда, забивается в самый угол, за какие-то баулы с вещами. В эту минуту он слышит голос матери. Людей уже гонят к дверям.

      – Если останешься жив, не забывай маму.

      Когда их подводят к яме, мать мальчишки всё ещё оглядывается, но его не находит. Во время расстрела она не увидит, как её сын падает в яму, обливаясь кровью. И это становится для неё последним утешением… «Господь пожалел и её», – позже напишет в своих воспоминаниях писатель Роман Левин. Тот самый мальчишка.

      Полицай два раза с фонариком проходит вдоль нар. Мальчик видит только голенища сапог. Вот сейчас, вот… Полицай наклоняется, но под нары не лезет – взрослому это не удастся. Вдруг с чердака раздаются крики: там нашли двух спрятавшихся. Их бьют, выволакивают на улицу. Колонну пересчитывают ещё. Одного так и нет.

      Он лежит под нарами. Я пытаюсь сказать, что сейчас в бараке будут заколачивать все окна и двери, нужно как-то выбираться. Он и сам это понимает, как только слышит первые удары молотка. Вылезает из-под нар, подкрадывается к окну. Распахивает его и… видит полицая у левого угла барака. Всё равно прыгает. Другого выхода нет. Его не замечают. Он сбегает вниз к реке и бежит, бежит. Босиком, по ледяной промёрзшей земле.

      Пробегая по берегу, он слышит крики людей, команды на немецком, лай собак. Ветки мокрых кустов хлещут по лицу. Крики и выстрелы становятся глуше. Это расстреливают людей из гетто…

      Мальчика приютит священник небольшого сельского прихода. После войны тот его разыщет. А вот другую свою спасительницу, прекрасную польскую женщину Флорию Будишевскую, нет. Она погибнет в гестапо.

* * *

      – Ты уже несколько раз упомянула слово «гетто». Что это такое?

      – Вообще гетто – это части городов или даже посёлков, где принудительно селили людей по национальному, расовому или религиозному признакам. Во время Второй мировой войны 1939–1945 годов фашисты создавали