Хвостик и волшебное перышко. Александр Залманов

было нечего, и на кухне воцарилась тишина.

      Через несколько дней Хозяин приладил к хвостику телевизора новую лапку, но то ли с ней было что-то не в порядке, то ли по какой-то другой причине, Телевизор долго еще стоял без дела на подоконнике, затем перекочевал в коридор, а потом навсегда исчез из дома.

      В часовой мастерской Павлика с мамой встретил человек в белом халате и очках, чем-то напоминавший врача, который приходил к Павлику, только врач был высокого роста и худой, а этот – низенький и толстый. На лбу у него была приспособлена лупа, похожая на половинку театрального бинокля.

      – Ну-ка, посмотрим, что там у нас? – в точности, как врач спросил часовщик.

      Привычным жестом он слегка вытянул вперёд руку, сдвинул очки на лоб и вооружился лупой.

      – Вот, – сказала мама и протянула часовщику заботливо свернутый из газеты кулек.

      – Что это? – удивился часовщик.

      Он вновь поменял очки и лупу местами и почему-то перевел взгляд на Павлика. Павлик хотел уже было рассказать часовщику про то, как собирался стать подводником, как нырнул с будильником в ванну, но мама опередила его.

      – Это будильник, – тихо сказала мама. – Он нам от дедушки достался. Вы уж постарайтесь, пожалуйста, – добавила мама.

      Часовщик медленно, как будто с опаской, развернул кулек и высыпал его содержимое на стол.

      – Если вы думаете, что это будильник, то вы сильно ошибаетесь.

      Часовщик говорил нараспев, смешно выговаривая «И» вместо «Ы».

      – Это груда металлолома и не более того. Я, конечно, постараюсь, тем более для такого молодого человека с такой молодой мамой, но я ничего не обещаю! Если вы собрали больше половины деталей, в чем я лично очень сильно сомневаюсь, то определенные шансы у нас есть, но если здесь нет и половины, то наши шансы ухудшаются.

      Не переставая говорить, часовщик перебирал детали часов руками. Мягкий голос часовщика почти убаюкал Павлика. Он неотрывно смотрел на эту необычную лупу, похожую на половинку бинокля, пытаясь вспомнить, как она называется.

      «Если для двух глаз это называется бинокль, – рассуждал Павлик,– то для одного глаза…».

      Знакомое слово вертелось на языке.

      «Монокль!» – сообразил, наконец, Павлик.

      Он вспомнил, как в прошлом году смотрел в кинофильм про разведчиков, и там, у фашистского генерала были смешные усы и монокль. Часовщик совсем не был похож на фашистского генерала, и Павлику стало смешно.

      – Вы находите это смешным? – часовщик вопросительно посмотрел на Павлика.

      Павлик не знал, как объяснить часовщику про фашистского генерала, и от смущения спросил:

      –Это у Вас монокль?

      – Молодой человек! – произнес часовщик и показал головой. – Когда я был в Вашем возрасте, у меня тоже была дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос. Теперь я чиню чужие будильники вместо того, чтобы играть на скрипке в приличном оркестре, о чем мечтала моя бедная мама! Это называется монокулярная лупа, – продолжил он безо всякой паузы, – но если Вам