Телефонист. Владимир Евгеньевич Чернявский

Маркус заметил выкрашенные белой краской решетки.

      На кровати у дальней стены кто-то лежал, накрывшись с головой одеялом. На спинке одного из стульев висела одежда.

      – Спать будешь здесь, – указала директриса на застеленную свежим бельем свободную кровать.

      Она развернулась и вышла. Снова щелкнул замок.

      Маркус сделал два шага вперед и, не раздеваясь, плюхнулся ничком на матрас. Он уткнулся лицом в подушку и разрыдался.

* * *

      Маркус очнулся от настырных толчков в плечо.

      – Мама, ра-ано еще, – пробурчал он и тут же замер от нахлынувшего ужаса. «Неужели это и вправду со мной случилось?» Он оторвал лицо от подушки и резко обернулся.

      У кровати стоял мальчик, на вид его ровесник. В сумраке Маркус разглядел черные взъерошенные волосы, темные глаза, маленький и немного вздернутый нос. На пустой соседней кровати валялось скомканное одеяло.

      – Слезы не помогут, – прошептал сосед и протянул руку: – Андрей Бенеш.

      Маркус машинально пожал холодную узкую ладонь и тоже представился.

      – Я здесь уже десять дней, – продолжил Андрей. – Как и ты, плакал первое время. Но это бесполезно. Тут жесткий распорядок: подъем в семь утра, завтрак, игровая комната, обед, прогулка по двору и ужин. В девять отбой, и никого не волнует, что у тебя стряслось. – Он присел на край кровати. – Где твои родители?

      – Те, кто меня забрали, говорили про аварию. – Маркус облизнул пересохшие губы.

      – Мои погибли на реке. – Голос Андрея стал тише. – Перевернулся катер. Меня одного успели вытащить. – Он помолчал и продолжил громче: – Я собираюсь бежать отсюда.

      – Куда? – поднял брови Маркус.

      – Город большой, – пожал плечами Андрей. – Можно в Заречье. Там меня точно никто не найдет.

      – А где ты деньги возьмешь? – скривил губы Маркус. – Без денег в городе нечего делать.

      – Украду! – выпалил Андрей.

      – Нет! – помотал головой Маркус. – Так нельзя, да и не сможешь.

      – А кто нам теперь запретит? – улыбнулся сосед.

      – Ты не понимаешь, о чем говоришь. – Маркус снова лег на подушку и отвернулся к стене, бросив: – Я с пустобрехами не общаюсь.

      – Сам ты пустобрех! – донеслось до него, но он не ответил.

      Он уже брел по пустым комнатам своего дома. Порывы холодного ветра раздували паруса штор в открытых настежь окнах, на карнизах звякали медные кольца.

      – Ма-ама-а! Па-апа-а! – кричал что было сил Маркус. – Где вы?!

      Его крик эхом кружил по дому, по темным комнатам и коридорам, которые бесконечно множились один из другого. Внезапно он понял, что это вовсе не его дом, а здание распределительного центра. Маркус несся мимо бесконечного ряда безликих дверей, убегая от нарастающего звука – стука по металлу бешеной колотушки. Свет ударил в глаза, и у самого уха загромыхал голос директрисы: «Воспитанники, подъем!»

* * *

      Маркус едва поднял опухшие