Алмазная лилия. Марианна Красовская

неплохо бы в мою жизнь отсыпать немного плюшек, а не просила доказательств, что хуже ещё как бывает!

      Погодите, а ванная тут есть? Или туалет? Пожалуйста, только не говорите мне, что вон та металлическая штука с крышкой – это ночной горшок!

      Отсутствие туалета меня добило. Я по-настоящему разозлилась. И стоило мне на что-то рассчитывать? Да я папахена этим горшком прикончу и стану наследницей прямо сейчас! И уж тогда либо до секстанта доберусь, либо комнату себе нормальную потребую!

      Я схватила злосчастную посудину, выбежала в коридор, озираясь и зло утирая слезы.

      – Княжна? – робким басом окликнула меня какая-то массивная гномка. – Что-то хотели?

      – Да. Мне срочно нужен Генрих.

      – А… он в зале для совещаний…

      – Показывай дорогу!

      – Не положено женщинам…

      Я взяла горшок в одну руку, а крышку в другую, и сделала красивый громкий "блямс". Потом ещё раз. Девица (мне показалось, что она довольно юная) зажала уши и вся съежилась. Как там дед говорил – нужно быть наглой? Да я всю жизнь мечтала! Сейчас я буду!

      – Дорогу!

      – Я провожу!

      До зала было недалеко. И не зал вовсе, а цирк какой-то. Сидят четыре ряда гномов на полукруглых ступеньках. Слушают, что вещает их князь. Кафедры только не хватает, стоять Генриху неудобно, он опирается на рукоять гигантского молота и переминается сбоку на бок. Все оборачиваются и хмурят брови, когда я вхожу в зал армейским широким шагом.

      – Лиля, сюда нельзя, – пытается воззвать к моему разуму папаша.

      – Да мне плевать, – хамски отвечаю я и тыкаю ему под нос горшок. – Это что?

      – Это ночная ваза, – осторожно сообщает гном, на всякий случай отстраняясь.

      – У тебя я единственная дочь?

      – Ну… да.

      – Запасные дети есть?

      – Нет.

      – Тогда какого хрена ЭТО стоит в моей комнате?

      – А что, цвет не нравится? – пытается юморить папаша.

      Но я училась в группе с двадцатью парнями разной степени сообразительности и к юмору, даже самому низкопробному, привычная.

      – Почему у меня в покоях нет личной ванной комнаты? – рычу я. – Я тебе дочь или котёнок с помойки? Я не собираюсь жить в кладовке! Либо я у тебя княжна, либо отрекаюсь от всех родственных связей!

      Судя по отпавшей челюсти князя и мёртвой тишине вокруг, я сказала что-то крамольное. Папаша начал багроветь так стремительно, что я испугалась за его самочувствие. На всякий случай я огляделась в поисках аптечки. Наткнулась на взгляд деда, который мне подмигнул и показал большой палец. Надо же, я уже начала различать этих аксакалов!

      – Чего ты хочешь, дочь? – прошипел Генрих.

      – Нормальную комнату! С нормальной мебелью! И с личной уборной! Заметь, служанок всяких не прошу, драгоценностей всяких тоже… пока. Просто помещение согласно статусу. Вот.

      – Хорошо. Я распоряжусь, чтобы тебе подготовили покои моей второй жены.

      – Ладно. Что-о-о? Второй? А сколько у тебя жен?

      – Две… было.

      – А не-жен? –