Лунный хостел. Олоф Мун

но еда казалась вкуснее, чем на земле. Мы пробовали космическое питание в тюбиках не раз, но всегда оно казалось обычным, порой даже пресным. Но сейчас мне нравился самый обыкновенный компот. Я начал с него и старался пить аккуратно. Мирон же, напротив, играл с едой. Он выдавливал небольшой шар, дул на него, тыкал пальцем, потом ловил ртом прям в воздухе. Внутри меня проснулась зависть, из-за того, что он первый додумался до развлечения. Повторять я не рисковал.

      – Эй, а ты чего, каждый день, что ли, в невесомости бываешь? Мы летим на станцию, где есть гравитация. Так чего ты медлишь?

      Я выдавил большой пузырь компота. Эта увлеченная забава с едой, совсем отвлекла от окружающей обстановки. Мирон, тем временем, занялся с виду важным делом. Он прилепил к стене, напротив, маленькое устройство и делал с едой все то же самое, но при этом словно позируя на камеру. Я с огромным интересом стал наблюдать за ним. Несколько минут баловства прошли, и камеру он быстро выключил одним нажатием на пульт. Огонек на ней потух. Тут же парень обратился ко мне.

      – Знаешь, я не должен оправдываться, за свою камеру…– начал он. – Я просто веду блог и собираю для него видеоматериал. Это интересно всем, особенно когда снимают молодые ребята. Старики на видео из космических станций только и делают, что скучно показывают одно и то же. Нигде нет нарезок, например, день обычного космонавта, где бы показывалось много событий. Зуб даю, такой ролик бы завирусился в интернете.

      Мне так сильно хотелось поддержать беседу, но все мысли занимала странная вещь. Пожалев, что съел так много, я буквально ощущал как еда и все внутренние органы хотят выйти через мой рот наружу. Вместе с этим в легких словно не осталось места для воздуха, дышать не получалось, и я тут же отстегнул ремень. Это было опрометчиво. В состоянии, когда все вокруг давило, я начал отдаляться от кресла к потолку, и не мог пошевелиться.

      – Эй, что с тобой, ты зачем отстегнулся? Полетать захотел? У нас здесь и места нет. Только не срывай мою камеру, эй, парень! – Мирон говорил это все, произносил много слов. Мне хотелось ответить, рассказать о своих панических атаках, но я не мог. Рядом не было даже бумажного пакета, вернее, я не мог до него дотянуться, в случае если органы и правда полезут наружу. Представив это, я потерял сознание.

      Очнулся привязанный к креслу ремнем, мокрое полотенце было прижато к лицу.

      – Эй, ты очнулся? Парень, ты зачем так пугаешь? Ты вообще здоров? Давай держи тряпку сам! – Мирон намочил тонкое полотенце и прислонил к моему лицу. – Хотел тебе брызнуть водой, но не вышло. Пузыри эти только впитываются в ткань. Ты расскажешь, что с тобой? – сказал он и в два счета оказался на своем кресле и пристегнулся.

      Рассказывать мне ничего не хотелось. Во-первых, не хотел выглядеть жалко в его глазах, во-вторых, доверие к самодовольному типу было минимальным, вдруг он настучит капитану? Мирон словно прочитал мои мысли.

      – Эй, я никому не расскажу про тебя, можешь поверить! Если ты расскажешь, что с тобой, я постараюсь