Великая Степь. Басжок. Рекреона Качелинск

все стороны солнечных зайчиков. Амир побежал к ближайшей вышке, вынул из кармана шорт телефон, а антенна полная! И значок рядом, такой же как на вышке. И летят, летят сообщения от Амира всем друзьям – подругам, и звонит он по скайпу соседу Алабергену, а связь идеальная, ни фриза ни заикания!

      Но вдруг, связь обрывается, вышки покрываются ржавчиной и на глазах рушатся. Ясное небо заволокли свинцовые тучи и день превратился в ночь. И тут, среди рушащихся с ужасным скрежетом металлоконструкций появляется Канат-ата. Он улыбается как обычно, держит в правой руке пиалу с кумысом, а левой опирается на странного вида деревянную клюку. Внезапно весь свет меркнет, и из темноты слышит Амир:

      – Ай, балам, в кого такие тугие кудри?

      *

      Амир открыл глаза. В окошко бил яркий свет, а в воздухе витал сладкий аромат какой-то выпечки. Мальчик потёр глаза, сел, а затем встал. Он прошел на кухню и увидел стоящую к нему спиной незнакомую, коренастую женщину в выцветших красных шароварах, светлой футболке и белой косынке в крупный красный горох. Она что-то готовила на коротконогой электроплитке.

      – Здравствуйте,– поприветствовал Амир негромко.

      Женщина вздрогнула от неожиданности и обернулась. У неё было широкое доброе загорелое лицо с крупными веснушками, голубые глаза и нос картошкой. Незнакомка улыбнулась, вытерла руки о передник и подошла к мальчику поближе.

      – На Каната похож,– произнесла она, заглядывая Амиру в глаза. – Меня тётя Надя зовут, я соседка Канат-ата.

      – Амир,– представился мальчик. – Соседка?

      – Да мы почитай лет сорок уже соседствуем, – кивнула женщина и вернулась к готовке.

      Она сняла сковороду с плитки и подала на низкий столик тарелку с дымящимися оладьями. Из прихожей послышалось пыхтение дедушки. Он скинул свои резиновые тапки и внёс на кухню литровую банку со сметаной.

      – Ты уже встал? – потрепал Канат-ата внука по кудряшкам. – Беги умываться!

      Амир послушно двинулся к выходу, натянул кеды и пошел к умывальнику, который стоял у овчарни. По двору ходил пестрохвостый петух в окружении разномастных курочек. Он вышагивал так горделиво, не глядя под ноги и по сторонам, что Амир про себя прозвал его Султаном. Куры стали копать лапками песок во дворе, что-то клевать.

      Умывальник был приколочен к стене в тенистом закутке, а под ним, на старом деревянном ящике громоздился эмалированный таз. Мальчик сложил ладони чашей, нажал на поршень и стал умываться. Вода здесь почти не прогрелась, хотя солнышко уже разогрело песчаный двор. Приятная прохлада окончательно прогнала сон и, взбодрившийся Амир весело засеменил обратно в дом.

      Дед и тётя Надя ждали мальчика за столом. Амир плюхнулся на корпе, схватил тёплый оладышек и, макнув его в сметанку отправил в рот. Деревенская сметана была чистым восторгом, она тут же обволокла язык сливочной вуалью и Амир даже зажмурился от удовольствия.

      – Амир, а ты уже с местными ребятами познакомился? – спросила тётя Надя, попивая чай из малюсенькой пиалы.

      Мальчик отрицательно помотал головой и потянулся