Попаданка для императора. Мир демонов. Энже Суманова

пришлось переодеть вуаль.

      Выходит, что я еще не принадлежу императору? Это хорошо. Может, есть лазейка, чтобы отказаться от роли наложницы? И если есть, то непременно ею воспользуюсь!

      – Виян? Ройл? Где вы? – услышала я зычный голос мужчины.

      Когда я вышла в гостиную, то замерла на месте, напряженно вслушиваясь в голос незнакомца. Он был таким знакомым и родным. И в дверном проеме я увидела давно забытые черты лица. Только это было невозможно. Передо мной стоял мой отец, который погиб в моей первой жизни, когда мне было десять лет. Я отчетливо помню его внешность. Он был точной копией моего отца: небесно-голубые глаза, вьющиеся русые волосы, невысокий рост и веснушки. О, эти великолепные веснушки!

      – Папа? – мучительно больно задрожал мой голос.

      – Что с тобой, Виян? – непонимающе уставился он на меня.

      В этом мире он просто копия моего отца. Но… этот человек реален, и, что еще важнее, он живой. Я могу его обнять и поцеловать. Слезы сами собой полились из моих глаз. Я не пыталась успокоить себя, взять в руки так, как делала обычно. Слезы стали для меня облегчением. Они вызвали во мне приятные воспоминания минувших дней.

      Я бросилась к нему и обняла так крепко, как только могла. Все сильнее сжимая в объятиях. Но он мне не отвечал. Стоял, как статуя.

      – Я думал, что ты меня никогда не простишь, – в голосе его прозвучала дрожь, а затем последовало долгожданное объятие, которого так ждала.

      – Это уже в прошлом. В далеком прошлом, – всхлипнула я, уткнувшись лицом в его грудь.

      Он, успокаивая, гладил мои волосы.

      – Я тут еды вам принес. Покушайте, а затем приходите в кафе, – сунул он мне в руку сумку, и с влажными глазами покинул дом.

      – Как ты могла его простить? Так называемого «отца» убить мало за его поступок! Даже если ты простила этого гада, то я никогда не прощу! – горели его буро-желтые глаза от ненависти.

      – Как я и сказала – это уже в прошлом. Он же мой папа…

      Меня совершенно не волнует, что между ними произошло. Каждый человек заслуживает прощения, особенно самый родной человек на Земле.

      – Вот же дурында. Давай поедим и пойдем.

      Он отобрал у меня сумку и начал накрывать на стол. Там было пару яиц и суп.

      – Нарежь пока хлеб, – скомандовал он, доставая тарелки.

      Я подошла к кухонному гарнитуру и озадачилась, не зная, где лежат хлеб и нож. Мои руки стали холодными. Тревога охватила меня. Я начала открывать все полки подряд, но безрезультатно. Меня озадачило отсутствие раковины. Есть кран, но нет раковины. Где тогда они моют посуду?

      – Что ты делаешь? – уставился он на меня с круглыми глазами. – Забыла, где все лежит?

      – Нет… э-м-м… А вот он! Чай! Люблю чай по утрам, – достала я банку черного крупно-листового чая.

      Он нервно задышал.

      – Некогда мне разводить костер. Воду пей.

      Взял он буханку хлеба с верхней полки и нож из крайнего левого шкафчика.

      Я в средневековье попала? Костер?

      Мне пришлось сесть, напротив к нему. Ройл сам налил густой