Дипломаты в сталинской Москве. Дневники шефа протокола 1920–1934. Артем Рудницкий

радикалы, невзлюбившие наркома. Ему постоянно приходилось иметь дело с внутренней оппозицией, которую представляли Адольф Иоффе, Максим Литвинов, Виктор Копп и другие функционеры[36]. И нередко приходилось уступать, в том числе в серьезных политических вопросах.

      В 1920 году у ревнителей классовых интересов вызвала недовольство деятельность Леонида Красина в Лондоне, когда он вел переговоры о заключении торгового соглашения. «Недовольство это сводилось, главным образом, к тому, что, находясь в Англии, он обращал мало внимания на пропаганду идей мировой революции, что у него не было установлено почти никаких связей в этом направлении». Из-за этого Красина заменили на посту главы делегации Львом Каменевым, и Красин признавался своему другу Георгию Соломону, что был глубоко уязвлен и обижен «этими махинациями». В итоге пострадало дело, Каменев отношения с англичанами не сумел наладить. Он «оказался настолько на высоте надежд и чаяний своих сторонников, развил в Англии столь энергичную и планомерную политику ставки вовлечения английского пролетариата в мировую революцию, что уже через два месяца, по требованию Ллойд Джорджа, должен был экстренно уехать из пределов Англии»[37].

      Советскому руководству пришлось вернуть Красина, и именно он стал первым советским полпредом в Великобритании.

      По мере того, как зарубежные страны де-факто, а потом де-юре признавали Советскую Россию, очевидной становилась необходимость государственного подхода во внешней политике. Любители «махать шашкой» и «громить буржуев» притихли, хотя в той или иной форме «революционно-подрывной момент» сохранялся в деятельности советской дипломатии на протяжении всей истории СССР.

      В 1923–1924-х годах, когда в Германии обострилась внутриполитическая ситуация, в Москве тут же стали подумывать о вооруженной помощи германской революции.

      Из мемуаров латвийского посланника Карлиса Озолса:

      «В течение каких-нибудь двух лет, прошедших со времен Рапалло, Германия почти совсем была подготовлена к перевороту, и находящийся в Риге полномочный представитель СССР Семен Иванович Аралов получил специальную командировку в Германию, чтобы изучить обстановку и все обстоятельства на случай вторжения туда советских войск. Разумеется, под большим секретом. Аралов объяснял свое долгое отсутствие болезнью, тем, что он вынужден лечить щеку у немецких профессоров, уверял, что эту болезнь никто другой понять не мог. Дело, конечно, не в щеке. Аралов обладал хорошей способностью быстро ориентироваться в любой местности, и в этом отношении отличался еще во время гражданской войны, будучи красноармейцем, несмотря на то что по образованию учитель и работал в колонии для малолетних преступников недалеко от Москвы.

      В свою очередь… Виктор Копп, в ведении которого находился прибалтийский отдел (в НКИД – авт.), начал, хотя и весьма осторожно, вести со мной неофициальные переговоры о возможности отправки русских войск в Германию через Латвию. Когда же я пресек

36

См. Неизвестный Чичерин. Часть 1 // https://idd. mid. ru/informacionno-spravocnye-materialy/-/asset_publisher/WsjViuPpk1am/content/neizvestnyj-cicerin-cast-1-.

37

Среди красных вождей, с. 223–224.