Чужестранцы. Сборник

отца, и я тебе отомщу.

      – Я убил Шазура в честной битве…

      – Я его дочь.

      – …и потому месть должна быть честной. Дуэль.

      – Прекрасно.

      Ныряем в багряный океан вечера, река белыми лезвиями дерет кожу, переплываем, сети ветвей и трав ловят нас, а мы до темноты их рубим. Нам дает приют глубокий овраг, на дне разводим костерок. Мою спутницу глотает ночь, спустя минуту Делавра возвращается с тушкой зайца… Мясо шипит на вертеле, вместо приправ слова о поединке. Уславливаемся биться недалко от оврага, на каменистой проплешине.

      – Если победишь – убьешь, – говорю. – Если проиграешь… этой ночью будешь моей. На следующую дуэль повторится.

      – Мечтаешь? Мечтай, пока есть чем. Ты не видел меня в полной силе.

      – Увижу, потрогаю… Времени куча.

      Она ухмыляется, но зайца едим вместе – пир заслуженный. Слизываю с губ капли заячьего жира, взгляд тянется к прикрытому лентами волос телу Делавры, плету в небе созвездия. Возможно, грядущая ночь последняя, буду гореть, как этот заяц. А может, самая сладостная, и взойдет иной огонь, изнутри. Сегодня дорога закончится, начнется другая. Наслаждаюсь каждым мгновением, нет ничего ужаснее и краше предвкушения.

      Я… Танор?

      Боли полон каждый мускул, грудь пылает, в голове будто остывающая после пожара долина, а выгнутое небо – то, что вижу сейчас: закрытая книга в красном твердом переплете, простая в линиях кровать.

      На мне странная одежда – пропотевшая тонкая туника, штаны из пятнистого синего материала, короткие чулки едва достают до икр, кажется, зовутся носками, а туника – футболкой…

      Стены в узорчатом пергаменте, мебель ощупью удивительно гладкая, формы строгие, на столе грязная посуда из стекла и сияющего нежного материала. Беру тарелку, пальцы допытываются, из чего она, та с глухим звоном лопается, град осколков на пол.

      За окном ночь, громадные строгие замки освещены тысячами огней, что стынут льдом, плывут жидким металлом, сплетаются в слова, мерцают… Будто звезды осыпались на землю, как эти осколки на пол. А на небе – ни одной.

      Пытаюсь вспомнить, как здесь оказался, память ревет, мысли ускользают угрями в мутной воде, но одну за хвост все же хватаю. Обезумев от ужаса, она превращается в твердую сталь, пронзает голову сочетанием звуков.

      Сергей.

      Вспоминаю, что это сочетание – мое имя, в этом месте, где я когда-то жил… Где жил раньше? В замке короля? Еще раньше, у настоящих родителей, что оставили меня в помойной яме? Нет, и там помню себя Танором, но…

      Звонит телефон, так это называется. Помню, нужно прикоснуться вот к этому символу слева, приложить волшебный камень к уху…

      – Алло, Сега, здорово!.. Че не пришел? Мы с Катькой ждали-ждали, сам говорил, придешь в два…

      Камень падает, разбивается на куски. Катька!.. Это имя как первый валун в горном обвале, катится вниз, тревожит еще несколько камней – за именем падает образ, голос, запах духов, фрагменты из жизни, моей жизни! Каждый камень бьет по склону, увлекает за собой новые,