Филиал. Александр Житинский

я кричу, чтобы музыку переорать.

      Бусиков выглянул, сразу все понял, побежал помогать Катюшке спустить коляску вниз. По-моему, Бусиков к Катюшке неровно дышит.

      Вот наконец и новенький явился, что вчера Люську заложил. Скромный по первости. Достал новенький пропуск. Девки еще шибче заскакали. Новый мужчина.

      – Сперва зайдите к Горгоне Михайловне, – я наставляю. – Распишитесь в журнале, не то она вам прогул закатает.

      Он бочком-бочком девок обошел. Оторвать глаз не может. Скромный, а туда же. Ирка на него смотрит, как стрекоза на лягушку.

      – Имею право! – кричит. – Рабочий день еще не начался.

      – Да я что… Пожалуйста, – он опешил.

      Пошел по коридору и наткнулся на Сабурову. Она высунулась из своей комнаты с «Беломором» в зубах.

      – Девки, кончайте задницами вертеть! Марш домой!

      Посмотрела на новенького, будто прицениваясь. Он дальше пошлепал. Подошла ко мне.

      – Новенький?

      – Новенький.

      – Женат?

      – Вроде, нет.

      – А ты, Семеновна, точно узнай. Нам «вроде» не нужны… Я кому сказала! – на дочек.

      Делать мне больше нечего, как ее прошмондовкам женихов ловить!

      Девки удалились. Пришла Нина. А Люськи нет. Поди, опять опоздает.

      И тут выплывает эта недорезанная буржуйка. В стеганом халате. Ей этот стеганый халат, как козе баян.

      – Бонжур, – поет.

      – Бонжур, чего ж не бонжур, – отвечаю.

      – У вас по-прежнему хромает произношение, – огорчена.

      – Мы гимназиев не кончали, – говорю нарочно.

      – Помилуйте, какие гимназии! Мне же слава Богу, не сто лет. Домашнее образование плюс университет.

      – А у меня минус университет. Шли бы вы, Виктория Львовна, ей богу. Я на службе.

      – Пардон… Куда ж я направлялась? Склероз.

      Подошла к туалету, дернула ручку. А оттуда Сабурова орет:

      – Ну, кто это там?! Занято.

      Ужасно огорчилась, ушла на цыпочках.

      Где-то в квартире радио включили. Диктор сказал: «Передаем сигналы точного времени. Начало последнего, шестого сигнала соответствует девяти часам московского времени».

      Стало пикать. А я уже его жду, красавца нашего.

      С шестым сигналом отворилась дверь, и на пороге – наш начальник Сергей Ефимович. Явился – не запылился. Отец родной.

      – Доброе утро, Анна Семеновна.

      – Доброе утро, Сергей Ефимович.

      – Все в порядке, Анна Семеновна?

      – Как всегда, Сергей Ефимович.

      Бачок в туалете – буррр… Начальник туда покосился, но ничего не сказал, пошел к себе.

      Сабурова из туалета вышла, злая, как ведьма.

      – Я вас заставлю мыть места общего пользования! – говорит.

      РУМЯНЦЕВ: Сегодня начальник ставил мне научно-производственную задачу. Это происходило в его кабинете, выходящем эркером на проспект. В эркере на мраморной черной колонне стоял бюст Гомера, тоже мраморный, но белый. Гомер смотрел куда-то вдаль слепыми глазами. На стене висела карта страны, разрисованная непонятными значками,