Волчья погибель. Мишель Пейвер

пробормотала Ренн, отряхивая парку.

      Ворон распушил перья на шее и, поприветствовав ее глухим курлыканьем, вспорхнул с ветки и снова осыпал снегом.

      «Наверное, это все от недосыпания», – мысленно сказала себе Ренн.

      Накануне вечером она, пока вытесывала наконечники для стрел, порезала подушечку большого пальца, теперь палец распух и начал понемногу болеть. Да и шторм прошлой ночью тоже не пошел на пользу. Шторм был в Море, то есть далеко от стоянки, но после удара Звезды-Молнии она даже от самого отдаленного раската грома просыпалась в холодном поту.

      После той беды прошло три месяца, Выжженные Земли лежали далеко к востоку, но и здесь Лес весь был изрезан глубокими шрамами. Чуть раньше они миновали широкий прокос из поваленных после тряски земли сосен.

      Торак кивком подозвал Ренн к себе, и она на снегоступах быстро заскользила к нему по снежным заносам.

      Торак нашел след. Тот, кто его оставил, не скрывался или сделал это намеренно.

      – Это он, да? – спросила Ренн.

      Торак кивнул:

      – Левая ступня чуть повернута вовнутрь. А еще я нашел вот это. Зацепились за ветки.

      Он держал между большим и указательным пальцем три длинных светло-желтых волоса.

      – Наигинн, – процедила сквозь зубы Ренн.

      Торак отшвырнул от себя волосы, но Ренн их перехватила.

      – Они могут пригодиться.

      – Для заклинания на поиски?

      – Возможно.

      – А там что такое? – изменившимся от тревоги голосом спросил Торак.

      Всего в десяти шагах от них умирала береза. Белая кора была изодрана. Кто бы это ни сделал, он напал на дерево, чтобы его убить, и поэтому яростно драл когтями ствол, добираясь до внутренней коры.

      – Только демон убивает без причины, – глухо прорычал Торак.

      Рядом с изуродованной березой нашли тушку мертвой выдры. Наигинн высосал ее глаза, язык и мозги, а остатки бросил гнить, нарушив Договор, который запрещал выбрасывать даже самую мелкую часть добычи.

      У Торака желваки заходили ходуном.

      – Эти следы когтей на снегу. Как будто… о нет, она не могла быть жива, когда это случилось…

      Ренн стало дурно, чуть не стошнило от мерзости и… от стыда. Наигинн был ее единокровным братом, сородичем… Ледяной демон в теле молодого мужчины.

      Она представила когда-то красивого парня, но теперь половина его лица была изуродована ожогами. Его глаза цвета бледно-голубого льда с черными, как самая темная беззвездная ночь, зрачками. Никаких присущих людям чувств, никакой разницы между тем, что хорошо, а что плохо.

      «Мертвая плоть дает мне только вкус душ, – так однажды сказал Наигинн Тораку. – Мне нужна живая плоть! Каждая трепещущая душа, которая не оставляет попыток сопротивляться, делает меня сильнее и ослабляет связывающие меня путы материнского заклятия!»

      Ренн стянула рукавицы и, намотав волосы Наигинна на кусок березовой коры, сунула ее в мешочек для целебных снадобий.

      Торак приложил ладонь к стволу березы и беззвучно попросил Лес помочь ей найти новое место, а Ренн поглаживала густой мех мертвой