Который кот подряд. Евгения Малинкина

вызывал?

      – Да девушка какая-то.

      – Это я, – пропищала Даша. Голос почему-то не слушался.

      – Вы где? – не понял полицейский.

      – Я здесь, за забором, мне не выйти.

      – Почему?

      – Толян, гражданин Волков ейную калитку подпирает.

      Скорая приехала и уехала. Полицейские некоторое время ходили вокруг трупа, зачем-то стучали по забору. Потом Даша бегала в дом за табуреткой, за стаканом воды, ещё за одним. Дальше они долго и муторно описывали обстановку вокруг тела и как гражданка Олéнева наткнулась на труп. Потом попросили бутерброд.

      – Пельмени не подойдут?

      К тому времени, когда деда оттащили от забора и погрузили в специальную машину, на улице собралась толпа зевак.

      Почти час полицейские просидели в гостях, подъели все пельмени, травили байки и уходить не собирались.

      Провожая блюстителей порядка, Даша решилась спросить, что́ всё-таки произошло с соседом.

      – Да что с ним могло случиться? Упал по пьяни неудачно, и всё!

      – То есть его не убили?

      – Да кому он нужен! Ему сто лет в обед! Убили! Меньше сериалов нужно смотреть, дорогуша! – Полицейский дружески похлопал девушку по плечу.

      Полиция уехала, а Даша так и не решалась выйти за калитку: ей мерещился дед Николай. Что он ей хотел сказать? То же, что и всем? Или что-то особенно важное? И так ли это важно? Старик зациклился на столетних дневниковых записях неуравновешенной особы, как обозвал её кот. Теперь дед сам уже ничего не расскажет. Однако если он посвятил дневнику так много времени, возможно, у него самого остались какие-то записи, документы. Может, пробраться в дом деда и поискать сведения, относящиеся к дневнику?

      Даша посмотрела на избушку на соседнем участке. Оба окна распахнуты, одинокая штора полощется на ветру.

      – Василий, я пойду к деду Николаю, хочешь со мной?

      – На тот свет? Благодарствую. Я тебе не попутчик. Ты сначала в магазин сходи.

      – В магазин успеется, а к соседу нужно сейчас, пока никто меня не опередил.

      – Не понимаю, что ты там забыла?

      – Возможно, он вёл дневник.

      – Ага. Могу себе представить этот дневник! «Сегодня пасмурно. Давление сто тридцать на семьдесят, в Петербурге дожди, а Петропавловске-Камчатском полночь». Лучше в библиотеку запишись, честное слово.

      – Тебе всё шуточки! Дед Николай хотел мне что-то рассказать. Я пойду к нему в дом и посмотрю, может, он что-то оставил для меня.

      – Что, к примеру? И как ты собираешься попасть в дом, если он заперт?

      – Дверь, скорее всего, закрыта, но можно влезть в окно.

      – Куда катится мир? Раньше мужчины лазали в окно к дамам, теперь дамы лезут куда не следует.

      – А что, если деда убили из-за дневника?

      – Если это так, куда ты лезешь, дурёха? Я бы тебе рассказал, да не помню и половины.

      – Что рассказал?

      – Всё. Иди уже, есть не даёшь, хоть поспать дай, что ли.

* * *

      К соседу