Отдать душу. Алексей Гравицкий

Дальше творилось нечто невообразимое. Я ржу, братец – матерится, а сам уже красный как рак. Папашка подумал и изрек:

      – Подождем.

      Ждать пришлось до вечера. Уже смеркалось, когда неподалеку появилась женская фигурка. Папашка перестал храпеть, братья оживились, а мне стало весело.

      – Эй, девушка! – милым, насколько это было возможно, голосом пропел мой старший братец. – Подойди, милая.

      Девушка сделала несколько боязливых шагов.

      – Да не бойся, дура, – не выдержал братец. – Царский сын тебе ничего дурного не сделает!

      Девушка ахнула и упала на колени. Я смеялся уже в голос, а брат, красный от злости, заорал:

      – Перестань ржать, дурак! А ты, корова, иди сюда! Видишь, стрела лежит? Да нет, правее. Еще правее… Дура, теперь левее. Вот! Подними ее и неси сюда. Живо!

* * *

      Свадьба тянулась всю следующую неделю. Папашка закатил такую пьянку, какой даже я себе представить не мог. Видимо, мой старикан еще не совсем потерян для общества. Пирушка перемежалась у меня прогулками на стрельбище, и чувствовал я себя после всего этого портянкой, обвисшей и несвежей.

      Ровно через неделю мы снова оказались в поле. Второму моему братишке повезло меньше. Стрелу он, правда, запустил несколько дальше, но она всобачилась точнехонько в задницу бабе, что выползла на поляну из леса, собирая грибы. Баба была толстой и некрасивой, а посему мой братишка не очень обрадовался. Всю следующую неделю, пока длилась его свадьба, он пил. Он выпил за эту неделю, наверное, больше, чем за всю предыдущую жизнь. Я ржал от души, за что и был назван, в очередной раз, дураком. Впрочем, это меня не особо тронуло.

      Неделя пролетела как минута, настал мой черед. Мы приехали в поле, спешились. Я вскинул лук, натянул тетиву и… И вот я здесь. Стрела, зараза, улетела черт-те куда и лежит сейчас в этом лесу, точнее, в болоте, потому что лес плавно перешел в гнилую топь. Так я вернулся к тому, с чего начал. Грязно, противно, вонюче. Ночами холодно, днем жарко. А стрелы все не видно, вообще сомневаюсь, что найду в этом дерьме хоть одно существо женского пола. А возвращаться домой с пустыми руками… Нет уж, спасибо. Я и так наслушался, когда моя стрела улетела в неизвестном направлении, мои братья и реготали, и дурнем меня называли, и… Не дай бог никому услышать те слова, которыми они меня называли, такое не представить и во сне не приснится.

      Примерно с такими мыслями я и плутал, как вдруг увидел свою стрелу. Вот она, погань, торчит из болотной кочки. Черт, и никаких баб рядом! Я собрался взять свою стрелу, когда увидел здоровую жабу. Жаба вцепилась своей мерзкой пастью в стрелу и пыталась вытянуть ее из земли.

      – А ну-ка брысь! – заорал я. – Отвали от моей стрелы.

      – А вот и фиг тебе, – пробурчала жаба человечьим голосом, не разжимая челюстей. – Я ее нашла, так что давай, женись на мне.

      Верите, меня чуть наизнанку не вывернуло от такого заявления, а она смотрит на меня и говорит:

      – Ты, – говорит, – поцелуй меня, Ванюша, и будем счастливы.

      – Нет уж, не будет у меня счастья с жабой. В гробу я такое счастье видал. И папашу