Бег по замкнутому кругу. Галина Григорьевна Черненко

ещё дети или нет.

      Поэтому, посвятив размышлениям две недели, я решила рожать. Но мама, Витя и врачи должны были узнать об этом тогда, когда назад дороги уже не будет. На этом ко мне вернулось спокойствие, и я продолжила жить дальше. Я ждала, когда станет виден живот, пусть будет сюрприз!

      Решение было принято, и я продолжила жить. И пока срок был маленький, я вертелась, как белка в колесе, ничто мне не мешало, и не смущало. Я добывала еду, слушала эмоциональные выговоры Витюшки, мыла и шлифовала квартиру. А ещё я привыкала быть нищей. Потому что денежки, которые я заработала на мясокомбинате, закончились буквально к Новому году, и начался режим жёсткой экономии. Я сдавала бутылки, тащила в комиссионку свою импортную обувь, которую купила ещё до поезда, и продолжала отказывать себе во всем.

      А ещё со мной случилась какая-то метаморфоза, и я при полном отсутствии интима, была совершенно спокойна. Мне не хотелось изнасиловать первого встречного мужика, моя плоть не бастовала и не выла, а вела себя спокойно, и мне это нравилось, впервые в жизни! Ведь если к моим бытовым и жизненным проблемам прибавить ещё поиски мужиков и любовные игры, я бы, наверное, не вынесла. Потому что в этот раз беременность протекала совсем по-другому, и хоть живота и не было видно, но тяжесть я начала чувствовать буквально со второго месяца.

      А ещё, я потихоньку начала перестраивать свой быт. С помощью мамы, я написала заявление в горгаз и нам должны были поставить в ближайшее время газовую колонку, которая меня избавит хотя бы от таскания бачков с горячей водой. Ведь мой милый при своём бычьем здоровье и силе не очень то торопился помочь мне в домашнем быту. Поэтому я старалась сама. Слава богу, что никто ничего не замечал, хотя мне казалось, что весь мой живот торчит во все стороны. В этот раз беременность протекала тяжелее.

      Но раз никто не видел, значит и не надо было. У меня то была задача сохранить тайну как можно дольше. И я уставала, массажировала спину, но не ныла и не просила помощи. Я таскала небольшой, но тяжёлый беременный живот, Ольгу на этом животе, коляску, сумки с продуктами, ну и конечно протез весом 7 кг, и старалась при этом держать лицо. Слава богу, Витя в тот момент скандалил по минимуму, не пил, и не лез ко мне с супружеским долгом, так мне все-таки было легче. Но каждый раз, ложась с ним в постель, я боялась того, что сейчас он меня обнимет, прижмет к себе, и сразу поймёт, что я не одна.

      Но бог меня хранил, все шло по плану. Но мама моя, все-таки женщина, и она первая стала подозревать. Но заметила она не живот, а мои осторожные движения, и сразу спросила: "Галька, ты никак снова беременна?". У меня, в зобу, дыхание сперло. Но я отбоярилась. И теперь старалась тогда, когда мама рядом, не передвигаться, а прижать свою задницу, чтобы не вызывать лишних подозрений. И какое-то время у меня это получалось. Я даже стала гордится тем, как я всех ловко обвела вокруг пальца. Но сколько верёвочке не влиться, все равно конец будет!

      Маман просто зашла ко мне утром, когда Витька ушёл на работу. И напрямую спросила: