Как я хотела родить ребенка. Сборник рассказов. Сергей Семенович Монастырский

Петровна вдруг перешла на официальный тон и, наклонившись к ней, зло спросила:

      – А ты о чем думаешь, Марина Сергеевна?! Ты о нем лучше думай!

      И встав со стула, приказала:

      – Переведи его ко мне, все документы на стол. И видимо опомнившись, произнесла,– Будем надеяться!

      И уже совсем примирительно:

      – У меня за всю мою практику было только два таких диагноза. Редкая болезнь.

      – И оба ослепли?

      – Один.

      …Вечером, придя домой, Марина вдруг сказала пришедшему раньше нее и накрывшему на стол мужу:

      – Налей мне водки!

      – Пить начала? – сыронизировал муж.

      – Может, и начну! В клятве Гиппократа об этом ничего не говорится!..

      … Утром, после планерки, позвонила Нина Петровна:

      – Зайди ко мне в двенадцать.

      – Что-нибудь случилось?

      – Придет жена твоего Евгения Михайловича. Узнала, что его перевели в мое отделение и хочет объяснений. Я бы хотела, чтобы эти объяснения дала ей ты.

      – Я вам полностью доверяю, любые объяснения, которые вы сочтете нужными!

      – Ты что, в кусты?! Нет уж, девочка, я не хочу, чтобы между нами были подозрения! И вот что я тебе скажу: – я бы не хотела, чтобы эта история дошла до главного врача. Сама знаешь, как он к тебе относится!

      Марина знала, главврач не любит, чтобы ему перечили, Марина не терпела, когда ей указывали на ее место. Место ее – так, шестерка!

      … В двенадцать в кабинете заведующей ревматологией сидела грузная, но, впрочем, ухоженная женщина. Рядом сидел, казавшийся еще меньше по сравнению с ней, Евгений Михайлович.

      Нина Петровна коротко объясняла, что все проблемы у больного от другой болезни, о которой можно было узнать только после дальнейшего результата их лечения в неврологическом отделении и последних анализов.

      – Значит, полгода лечили его от насморка, а на самом деле был рак?! – сходу сообразила жена. – Это я образно. И что же теперь будем делать?

      – Будем лечить, – ответила Нина Петровна.

      – А глаза?

      – Мы будем делать все возможное, но произошли, боюсь, необратимые изменения.

      Женщина повернулась к Марине:

      – Какой же вы врач?!

      – Я врач, – стараясь не реагировать на властный окрик женщины, ответила Марина. – Да и у врачей, как и у всех, также бывают ошибки. Я виновата, но человеческий организм – не примитивная мясорубка!

      – Болезни очень разные, – подтвердила Нина Петровна, – симптомы разные и очень похоже на неврологию.

      – Вы мне зубы не заговаривайте, – взорвалась женщина – я отдала в клинику больного мужа, получила слепого!

      – Вы отдали в клинику больного мужа. В том, что я допустила ошибку в диагнозе, сознаюсь! Да, я виновата. Ваша воля требовать любого наказания! Но криком, как и наказанием, здесь не поможешь!

      – Кать! Ну, что ты кричишь?! Действительно не поможешь, вдруг мягко сказал Евгений Михайлович, – Может все обойдется!

      – Сиди уж, заступник! – крикнула женщина, – слепого тебя по улицам она водить