Чистилище. Охотник. Михаил Кликин

через борт, нырнул в холодную воду.

      В короткий миг полёта ему подумалось, что кит, влекущий за собой корабль, может развернуться и атаковать упавшего в море человека – мало ли чему его научили Чистые! Нолей крепче сжал кортик, отчетливо понимая, что сейчас никакое оружие не сможет его защитить.

      Но кит не обратил на него внимания.

      Корабль уходил все дальше и дальше.

      Облако галдящих чаек и поморников преследовало его.

      7

      Федька Гуров отлично понимал, что с его опытом и с его оружием лезть на взбесившегося мутанта – смерти подобно. Поэтому он старался не мешать более умелым охотникам, держался в стороне, готовый по первому требованию прийти товарищам на помощь.

      Осматриваясь, он вдруг увидел, что Гриша Карпенко уже обратился и жрёт что-то, нависая над бесчувственным человеческим телом. В теле этом Федька опознал Ивана Рыбникова. Тут же он кинулся к Вове Самарскому, вцепился в его автомат, сбивчиво и путано тараторя, стараясь что-то объяснить. Начальник, не ожидая такого напора, оружие отпустил, и Федька, не слишком веря в свое умение стрелять, прыгнул к мутанту, жрущему Ивана.

      – Эй! – завопил опомнившийся Вова. – Верни!

      Федька подскочил к Грише Карпенко, который даже лицом все еще был похож на себя – человека, ткнул стволом ему в ухо и нажал спусковой крючок.

      Автомат дернулся, словно живой.

      Гриша Карпенко стал медленно заваливаться на бок, выронив из скрюченных пальцев изжеванный, заляпанный густой слизью ботинок, и все еще двигая челюстями.

      А секунду спустя раздался второй выстрел – это Максим Шуманов, видя, что усмирить приговоренного к ритуальной казни мутанта не получается, спустил курок свой двустволки.

      Два мутанта – Гриша Карпенко и Сева Лодочник – упали на землю одновременно.

      – Первая жертва, – неуверенно провозгласил Борис Юдин, недовольный тем, что правила были нарушены и обряд не состоялся. – Наша плоть, наш сородич…

      Федька присел рядом с Иваном Рыбниковым, чтобы осмотреть его раны – а вдруг его еще можно спасти? Почему-то вспомнилась Тая, её поцелуй – будет ли она благодарна за спасение верного друга? Может, не нужно было вмешиваться? Как бы не пожалеть потом об этом поступке!

      Мысль была очень неприятная, неправильная, колючая, и Федька в наказание больно постучал себе ладонью по лбу.

      – Ты это чего? – спросил Иван, открыв глаза.

      Он не корчился от боли, не стонал. Похоже, с ним всё было в полном порядке.

      – Тебя Гриша ел, – сказал Федька.

      – Да? – Иван приподнялся, ощупал себя. Удивился, обнаружив босую ногу.

      – Вот! – Федька протянул ему изжеванный, ни на что не годный ботинок.

      – Обидно, – сказал Иван. – Это мне от отца досталось. Сейчас такой обувки не найти.

      Федька посмотрел на свои мягкие пимы, сшитые из оленьего камуса, пожал плечами – ему старинные ботинки казались неудобными, они были слишком тяжелые и твердые.

      – Я твой должник, выходит, –