Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник). Мэтью Эллиотт

Нужно объявить его в розыск, чтобы агенты облазили все вокруг и притащили сюда этого прохвоста.

      Я усмехнулся и приподнял бокал с бренди примирительным жестом:

      – Полагаю, если Холмс задумает залечь на дно, ни Скотленд-Ярд, ни я не разыщем его. – Сказать по правде, в полной мере оценить справедливость этих своих слов я смог лишь четыре года спустя.

      Лестрейд признал ошибку и уступил:

      – Несомненно, вы правы, доктор. Я просто рад, что ваш друг на нашей стороне.

      – А с вами – весь Лондон и б́ольшая часть Европы, инспектор, – добавил я.

      Несмотря на интерес к новому делу, я остерегся обсуждать его в отсутствие Холмса и, усмирив кое-как любопытство, свел разговор к более приземленным вещам.

      Так мы проговорили около получаса, затем распрощались и разошлись каждый по своим делам. Я – домой, а Лестрейд, осмелюсь предположить, – назад в Уайтхолл.

      Выйдя на Бейкер-стрит, я поднял взгляд к не освещенному теперь окну и поинтересовался вслух:

      – Куда же вы подевались, Холмс?

      Глава вторая

      Позднее тем же вечером, когда мы с Мэри возвращались с представления «Кармен наших дней» Луца и Симса в театре «Гэити»[3], я окликнул экипаж, чтобы добраться из Олдуича до нашего дома в Кенсингтоне. К дверям театра тянулась длинная очередь извозчиков, не желающих упустить хорошего клиента. Ради этого кэбмены готовы тузить друг друга, и мы предпочли подождать, пока восстановится некое подобие порядка. Наконец подъехала наша карета, и я усадил в нее Мэри. Но прежде чем я успел распорядиться, куда править, возница рванул вниз по Олдуич-роуд. Я повис на дверце, чудом ухватившись за нее и наружный фонарь, Мэри же просто повалилась между сиденьями.

      Напрасно я кричал на извозчика, требуя остановиться, – тот лишь настегивал лошадей. Обезумевшие животные галопом неслись по оживленной улице, делая, по моим прикидкам, никак не меньше десяти миль в час. Это уже было не лихачество, а настоящий разбой! Опасаясь за нашу безопасность, я вспомнил об армейском револьвере и, вытащив его, приготовился проломить негодяю череп рукояткой или стрелять, появись такая необходимость.

      – Остановите кэб немедленно! – заорал я, но не получил ответа и тогда вскинул револьвер, целясь в возницу. – Тормози, или клянусь…

      – Вы ведь не станете стрелять в своего друга и спасителя, Уотсон?

      Проморгавшись от удивления и хлеставшего мне в лицо ветра, я вгляделся в физиономию возчика. Она показалась мне смутно знакомой.

      – Холмс?! – воскликнул я. – Что это еще за шуточки, скажите на милость?

      Остановив лошадей у обочины переулка за Стрэндом, Холмс соскочил на землю и сорвал одну из своих самых убедительных масок.

      И вновь мне пришлось поинтересоваться, что стало причиной столь возмутительной и опасной выходки.

      Он воздел вверх палец и всмотрелся в темноту переулка, откуда мы только что прибыли.

      – Докторский

3

«Кармен наших дней» – музыкальный бурлеск, пародия на оперу Бизе, музыку к которой написал Вильгельм Меир Луц (1829–1903), дирижер и музыкальный директор театра «Гэити». Жанр бурлеска, превращающего популярную классику в комическое музыкальное действо, порой не самого хорошего тона, попирающего все сценические и музыкальные каноны, был очень популярен в викторианской Англии. – Ред.