Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник). Мэтью Эллиотт

с разных сторон: сперва из окрестных лесов, а затем со стороны ферм и тюрьмы. Эта бесплотная мантра становилась все более отчетливой, и я смог разобрать несколько слов: «Помнят… задумал… заговор».

      Детские голоса слышались все явственней и громче, отчего у меня по спине пробежал холодок, а кожа вся покрылась мурашками. На ум тут же пришли слова Агни о том, что в окрестностях Скрабса обитают злые феи, а заодно и история Тига про банши. Наконец, не в силах больше этого выносить, я остановился и попробовал определить источник шума. Застыв на месте, я заметил, как со всех сторон появились маленькие светящиеся точки, словно множество блуждающих огоньков мерцало в темноте. Если Холмс и наблюдал то же самое, то не подал виду. Это добавило мне опасений, что я один внимал песнопениям призрачного хора.

      – Слышите? – наконец решился спросить я.

      – Детское пение? Конечно.

      Я облегченно вздохнул:

      – Ну, знаете, можно было и сказать что-нибудь! Я уж вообразил, что спятил.

      Холмс усмехнулся.

      – И что вы обо всем этом думаете? – поинтересовался я.

      – Пятое ноября, Уотсон. Ночь костров.

      Тут я должен объяснить кое-что читателям, живущим за пределами Британии. Пятого ноября мы празднуем ночь костров, или ночь Гая Фокса, отмечая провал так называемого Порохового заговора в целях покушения на короля Якова I в 1605 году. Гай Фокс был арестован, когда пытался поджечь спрятанные в подвале Вестминстерского дворца бочки с порохом. Каждый год в эту ночь детишки в Британии жгут костры, едят сладости и поют всем известную песенку:

      Помнят не зря пятый день ноября:

      Заговор, было над чем горевать.

      И нет причин позабыть, как в ночи

      Гай Фокс задумал Парламент взорвать,

      Три бочки пороха спрятал внизу.

      Но старая Англия сдержит слезу –

      Поймали в подвале со спичкой в руке,

      Болтался недолго мерзавец в петле.

      Хэй-хэй, пусть колокола звонят!

      Хэй-хэй, Боже, храни короля!

      Гип-гип-ура!

      – Ну конечно! А я и забыл! Слишком уж зловещие звуки для ночи, да еще и в таком месте.

      – Полагаю, вы правы.

      Мы продолжили прогулку, пока наконец не дошли до места первого убийства. На сей раз Холмса, похоже, больше интересовала сама здешняя атмосфера, нежели какие-то криминалистические аспекты. Впрочем, он снова улегся в отпечаток мертвого тела и смотрел на небеса. Сыщик выключил свой фонарь и подал мне знак сделать то же самое. Я подчинился, а он лежал на снегу минут пять, присматриваясь и прислушиваясь невесть к чему.

      – Простите мое любопытство, Холмс, – не выдержал я, – но что, скажите на милость, вы надеетесь обнаружить?

      Он встал и отряхнулся от снега.

      – Фей, Уотсон, фей, – ответил мой друг и направился на юго-восток.

      Чувствуя, что уже в который раз пал жертвой его своеобразного юмора, я заявил:

      – Фей?