Хасиб и Царица змей. Шахразада

на самом деле. А до чего только не охочи досужие слухи!

      Но когда эта сотня лет миновала, утратил уважаемый Саддам любимую свою жену.

      – О, если бы мы встретились хотя бы на год раньше! – восклицал он в полутьме, вспоминая свою умницу и красавицу Мадину. – Тогда бы и ты, моя прекраснейшая, единственная из женщин мира, жила бы столь же долго, сколько суждено жить мне. И я бы радовался каждому мигу, проведенному с тобой, столь же сильно, как в первые дни нашей любви!

      И это была чистейшая правда, ибо каждому дню, проведенному с Мадиной, уважаемый Саддам радовался как дитя. Радовалась такой жизни и сама Мадина, вновь и вновь повторяя для своих приятельниц рассказ о том, как нашла она в пустыне умирающего, как выходила его, дала ему возможность жить и радоваться жизни. О, умница Мадина, конечно, не рассказывала ни о сотне змеиных укусов, ни о том, что ее муж некогда был магом, поставившим своей целью уничтожение одного из порождений врага всего живого. Она говорила лишь, что ее супруг, уважаемый Саддам, некогда удалился в пески, дабы слиться с миром и найти высшее просветление в их могучей, но невидимой жизни. Подруги верили и завидовали. Ибо как не верить в мудрость чужого мужа, если он по сто тысяч раз на дню демонстрирует жене свою любовь, заботу и привязанность. И как не завидовать этому – ведь далеко не каждый мужчина способен на столь сильные и долгие чувства.

      С того дня, как златошвейка Мадина нашла себе мужа в песках, миновало уже более сотни лет. Эта история стала местной легендой и местной гордостью. Увы, похороненная Саддамом, Мадина уже не могла никому раскрыть ни единой тайны. И потому соседи теперь знали лишь, что почтенный ибн-Мехмет знает все – от законов сотворения мира до рецептов снадобий, от уложений первого из царей до самой глупой сплетни самого далекого из базаров.

      Все так же с утра до вечера вбивал он в непослушные мальчишеские головы знания и умения, которые могли бы пригодиться не только пастуху или пекарю, писцу или кузнецу. Он пытался рассказать им обо всем, что есть в мире бесконечно интересного, едва примечательного и незаметного вовсе, даря столько знаний, сколько в силах были поглотить детские умы.

      Более прочих выделял он среди своих учеников Хасиба – сына кузнеца Асада[2], не зря зовущегося львом. Сколь смел и решителен был кузнец, столь жадным до знаний оказался его первенец. Для Хасиба каждый день, проведенный среди книг Саддама, был полон радостей. О, он никогда не обращал внимания на слова сверстников о том, что негоже настоящему мужчине засиживаться за книгами как презренному евнуху, что лишь владение мечом и уверенная власть над конем достойны настоящего мужчины. Хасиб лишь посмеивался, когда мальчишки дразнили его «Хасибой – тощей девчонкой». Ибо он уже не раз убеждался в том, сколь много могут те, кто владеет знаниями.

      Все началось в тот день, когда он, тогда маленький Хасиб, отправился с отцом к Саддаму. Кузнецу

2

Асад – лев (араб.).