Великий крестовый поход. Пол Андерсон

устранит от сделки.

      Нильс сжал кулаки. Ингеборг успокаивающе опустила ладонь на его руку.

      – Но к кому-то все же можно обратиться! – воскликнул Нильс.

      – Возможно, возможно, – протянул Аксель. – Вы меня застали врасплох со своей просьбой. Дайте подумать… – Он принялся катать кольцо по столу, и в наступившей тишине этот звук показался неестественно громким. – Гм-м-м… Копенгаген… крупный морской порт, правит в нем епископ Роскильдский, а он не позволяет всяческим гильдиям пускать в городе корни… Верно, каждый из бюргеров занимается своим ремеслом, получив от городских властей лицензию… Возможно, подойдет. Больше я почти ничего не знаю, потому что не отправляю свой товар через Копенгаген.

      – Вот видишь, – заметила Ингеборг, – ты сможешь нам помочь, если захочешь. Подумай, не торопись. Но первым делом, если я хорошо тебя знаю, ты начнешь торговаться о причитающейся тебе плате.

      Аксель поднял голову. Они увидели, что его лицо стало жестким.

      – А почему ты в этом так уверена? – спросил он.

      – Что ты этим хочешь сказать? – удивилась Ингеборг.

      – А то, что ты мне почти ничего не рассказала, и то, что я услышал, – несомненная ложь.

      – Вспомни, мы готовы были поклясться перед Богом в том, что сказали правду.

      – Для тебя, Ингеборг-Треска, и лжесвидетельство не грех. – Аксель выпятил челюсть. – И рассказ твой – брехня. Я скорее поверю, что вы откопали клад в Дании – если только не пришили кого-нибудь в море, а за это ссылают на галеры. Хотите прихватить меня с собой? Но я не настолько глуп.

      Женщина долго вглядывалась в лицо Акселя.

      – В таком случае ты ведешь себя, как трус.

      – Я законопослушный человек, у меня есть дом и семья.

      – Чушь! Я сказала, что ты ведешь себя, как трус, как шулер. Я знаю тебя и таких, как ты. – Ингеборг презрительно скривилась. – И ты с самого начала решил ограбить нас сам. Что ж, тебе это не удастся. Так что или выпусти нас – тогда мы попробуем в другом месте, – или торгуйся о своей доле, как полагается порядочной сволочи.

      Нильс положил руку на рукоятку матросского ножа, висящего у него на поясе. Аксель выдавил улыбку.

      – Попридержи язык, милочка. Дело лишь в том, что я не желаю флиртовать с висельником. Мне нужны гарантии, и для начала я хочу взглянуть на ваш клад.

      Ингеборг встала.

      – Пошли, Нильс. Тут нам ничего не светит.

      – Стойте, – спокойно произнес Аксель. – Садитесь, и продолжим разговор.

      Ингеборг покачала головой:

      – Я достаточно пожила на свете, чтобы научиться чуять предательство. Пошли, Нильс.

      Юноша встал. Аксель поднял руку:

      – Я приказываю вам остаться. Или мне приказать ученикам схватить вас?

      – Пусть только попробуют! – рявкнул Нильс. Ингеборг успокоила его.

      – Ты что задумал? – невозмутимо поинтересовалась она.

      – А вот что, – ответил Аксель, все еще ухмыляясь. – Я подозреваю, что вы виновны или в пиратстве, или в краже