Великий крестовый поход. Пол Андерсон

парусов. Над близким берегом мелькали крылья чаек.

      Дети водяного проснулись с животной быстротой.

      – Что случилось? – спросила Эйян, становясь рядом с Нильсом и вытаскивая стальной кинжал. Как и братья, она тоже попросила Ингеборг купить ей оружие за кусочек золота из Лири. Тауно и Кеннин встали по бокам с гарпунами в руках.

      – Они… о, они… – От волнения щеки Нильса покрылись белыми и красными пятнами, язык застыл во рту.

      К ним вразвалку направлялся Олув Ольсен, следом с ехидными ухмылками приближались Торбен, Палле и Тиге. (Ранильд и Ингеборг спали внизу. Лейв стоял у руля, Сивард сидел наблюдателем на марсе – оба подзуживали товарищей, выкрикивая дурацкие шуточки.) Помощник капитана моргнул белесыми ресницами и оскалил в ухмылке большие бычьи зубы.

      – Так что, русалка, – воскликнул он, – кто будет следующим?

      Глаза Эйян стали серыми, как штормовое море.

      – Что ты имеешь в виду, – отозвалась она, – если только в твоем тявканье вообще есть хоть какой-то смысл?

      Олув остановился в пяти шагах от угрожающе выставленных гарпунов.

      – Прошлой ночью Тиле стоял у руля, – раздраженно сказал он, – а Торбен торчал на мачте. Оба видели, как ты ушла под носовую палубу с этим молокососом. А потом слышали, как вы там перешептывались, возились, стучали и стонали.

      – Тебе-то какое дело до моей сестры? – ощетинился Кеннин.

      Олув помахал пальцем.

      – А такое, – продолжил он, – что до сих пор мы, как честные люди, оставляли ее в покое, но раз уж она расставила ноги для одного, то сделает это и для остальных.

      – Почему?

      – Почему? Да потому что мы все здесь делаем одно дело, понял? Да и вообще, какое право имеет морская корова задирать нос и выбирать, кого захочет? – Олув ухмыльнулся. – Я первый, Эйян. Обещаю, ты получишь гораздо больше удовольствия с настоящим мужчиной.

      – Убирайся, – сказала девушка, дрожа от ярости.

      – Их тут трое, – повернулся Олув к товарищам. – Малыша Нильса я в счет не беру. Лейв, бросай румпель. Эй, Сивард, спускайся!

      – Что ты собираешься сделать? – ровным голосом спросил Тауно.

      Олув поковырял ногтем в зубах.

      – Да ничего особенного. Думаю, лучше всего будет тебя с братцем покрепче связать. Коли станете вести себя хорошо, мы вам ничего плохого не сделаем. А ваша сестричка скоро будет нас благодарить.

      Эйян завизжала, как кошка.

      – Попробуй, но только сперва ты у меня ляжешь в Черную Тину! – прорычал Кеннин.

      Нильс простонал, из глаз его брызнули слезы. Одной рукой он вытащил нож, другой коснулся Эйян. Тауно жестом велел им отойти назад. Его нечеловеческое лицо под развевающимися на ветру волосами оставалось невозмутимым.

      – Это твое твердое решение? – спокойно спросил он.

      – Да, – отозвался Олув.

      – Понял.

      – Ты, она… бездушные… двуногие животные. А у животных нет прав.

      – Ошибаешься, есть. Зато их нет у вонючего дерьма. Наслаждайся, Олув!

      И