Творения, том 3. Святитель Иоанн Златоуст

уснул как лев». Не сказал: уснешь, но: «уснул», в удостоверение того, что это непременно будет. Пророки обыкновенно во многих местах говорят о будущем, как о прошедшем, потому что как невозможно, чтобы прошедшее не было, так невозможно, чтобы и предсказанное ими, хотя оно и будущее, не исполнилось. Поэтому они предсказывают о будущем в виде прошедшего времени, чтобы тем показать неизбежное и непременное исполнение предсказаний. Так и Давид, предсказывая о кресте, говорил: «пронзили руки мои и ноги мои». Не сказал: пронзят, но: «пронзили. Можно было бы перечесть все кости мои». И не только об этом говорил, но и о том, что сделали воины: «разделили ризы мои между собою и об одежде моей бросали жребий» (Пс. 21:17–19). И не только об этом, но и о том что дали Христу вкусить желчь и напоили Его уксусом: и «дали», говорит, «мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом» (Пс. 68:22). Также и другой пророк, предсказывая о том, что Христа пронзили копьем, говорит: «воззрят на Него, Которого пронзили» (Зах. 12:10). Исаия же, пророчествуя о кресте в другом отношении, сказал: «как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят» (Ис. 53:7,8).

      2. Заметь же, как каждый из них говорит о будущем, как бы о прошедшем, выражая этим временем непременное и неизменное исполнение предсказанного. Так и Давид, описывая то же судилище, говорит: «Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Предстали цари земли, и князья собрались вместе против Господа и против Помазанника Его» (Пс. 2:1,2). И не только говорит он о судилище, о кресте, и о том, что было на кресте, но и о предателе, который вместе со Христом жил и разделял с Ним трапезу. «который ел», говорит, «хлеб мой, поднял на меня пяту» (40:10). И о словах, которые Он имел произнести на кресте, пророчествует так: «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня?» (Пс. 21:1). Также и о гробе: «положили меня в ров преисподний, во мрак, в тень смертную» (Пс. 87:7). И о воскресении: «ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление» (Пс. 15:10), и о вознесении: «Восшел Бог при восклицаниях, Господь при звуке трубном» (Пс. 46:6). И о сидении одесную Отца: «Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс. 109:1). А Исаия приводит и причину этого, когда говорит, что Он «изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши», и что так как «мы блуждали, как овцы», то Он закалается. Затем, изъясняя и важность дела, прибавляет: «и ранами Его мы исцелились»; и еще: «понес на Себе грех многих» (Ис. 53:5-12). Если же пророки знали о кресте, и о причине креста, и о том, что совершено крестом, и о погребении, и о воскресении, и о вознесении, и о предательстве, и о судилище, и все это с точностью описали, то как не знает об этом Сам пославший их и повелевший возвестить это? Кто из здравомыслящих может сказать это? Видишь ли, что не должно останавливать внимания на одних словах? Здесь не только это возбуждает недоумение, но и последующие слова возбуждают еще большее недоумение. В самом деле, что говорит Он? «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия». Здесь представляется,