Мать Богов. Екатерина Бердичева

звезд.

      – Деда! – Он подошел к мужчине, сидевшему на краю обрыва. – Почему ты не идешь домой? Скоро прилетит папа… А мама с девочками наряжаются к ужину.

      Тот рассмеялся и прижал к себе худенького мальчика с невероятно синими глазами.

      – Тебе нравится наряжаться?

      – Да ну… – протянул пацан. – Тоска. Когда тебя одевают, словно куклу, значит, приедут важные гости. Придется весь вечер сидеть в углу и ждать, когда взрослые захотят похвастать друзьям моими достижениями.

      – Ты считаешь такую жизнь правильной?

      – Папа говорит, что я стану следующим главой корпорации. Поэтому мне нужно со-ци-а-ли-зи-роваться.

      Мальчик осторожно произнес последнее слово и облегченно выдохнул.

      – А что ты сам, без папы, считаешь правильным?

      – Я хочу, как ты! – Загорелись детские глаза. – Хочу открывать месторождения! Хочу сам, без пилота, летать на катерах и кораблях. Хочу встречать с тобой рассвет и ловить рыбу, в серебряной чешуе которой блестит первый утренний луч. Хочу, чтобы днем ко мне приходил друг.

      – Славно. – Мужчина пригладил лохматые волосы севшего рядом мальчика. – Знаешь, внук, я тоже хочу, чтобы моя жизнь, пусть и в конце, стала правильной. С рассветами и закатами, плеском морской волны, криком чаек и запахом просмоленных досок на палубе старой яхты… Ты таких не видел. У тех, что я помню, были паруса. Это такие крепкие куски материи, привязанные к реям. Судно плывет, когда в них дует ветер.

      – Как на картине в твоем кабинете?

      – Да, мой мальчик. И если ты однажды узнаешь, что я… пропал, не печалься.

      – А папа? Если тебя не будет, он станет плакать!

      – Папа? Плакать? – Мужчина улыбнулся. – Нет, мой хороший. Чтобы он больше никогда не плакал, я отдал ему самую ценную игрушку и теперь лишь мешаю его грандиозным планам.

      – Как это? – Мальчишка округлил глаза и взглянул деду в лицо. – Какую игрушку?

      – Созданную нашими предками корпорацию. Да, в сравнении с твоим отцом, жестким и умным дельцом, я слишком сентиментален. К тому же не люблю портить то, что сотворил Господь.

      – А куда ты пойдешь? – Руки внука обвили крепкую мужскую шею. – Как называется то место?

      – Называется? Не знаю. Только в тех краях плавает мой бриг. А еще ждет на берегу девушка. Я не вижу ее лица, но знаю, что у нее такие же, как и у тебя, глаза. Она веселая и любит смеяться. Я найду ее и заберу с собой.

      – А я, дедушка? Как же я? – тревожно спросил мальчик. – Разве ты не будешь по мне скучать?

      – Буду. – Кивнул тот головой. – Но я почему-то уверен, что мы с тобой встретимся. Там, где прибой катает камни, и соленый ветер несет над головой рваные полосы белых туч. В том месте, на высоком утесе среди сосен, стоит мой дом. Запомнил, мой мальчик? Ты обязательно отыщешь туда дорогу…

      ***

      …Кажется, он застонал, чувствуя боль во всем теле. И еще этот дурацкий шлем… Дышать было тяжело, и Ференц, не открывая глаз, рывком стащил его с головы. Когда