Гадёныш. Ирина Александровна Манаева

но все равно плохо говорит.

      О чем она вообще? Я совершенно не понимала, просто растерянно улыбалась и кивала в знак согласия.

      – А что значит «лучше говорить стал?» – решила допытаться я до истины.

      – Ну не «сепелявит» .

      – Как это? С утра еще «сепелявил», – и я рассмеялась нервным смехом. – Мы точно говорим о Мите? – сделала я глоток из стаканчика.

      Девушка посмотрела на меня как на дуру. Естественно она знала моего сына и не могла ни с кем перепутать. Только с чего она взяла, что у него улучшилась дикция?

      – С утра? Значит, как в сказке, растет не по дням, а по часам.

      Все, сидящие за столом, рассмеялись шутке, и перешли на другую тему.

      Проблема с речью явилась не внезапно, она была последствием аномалии развития языка. Трудными были несколько букв: «Ш», «Ж», «Р». После диагноза «короткая уздечка» логопеды настоятельно рекомендовали заниматься с ребенком, иначе мы могли стать претендентами на операцию. Пока хватало сил мне и усидчивости Мите, который каждый раз плакал, выполняя упражнения, мы занимались, а потом забыли и забыли. И я не обращала на произношение внимания, как не присматриваются близкие люди к родному пятну на лице ребенка, когда чужому оно явно бросается в глаза. Поэтому, когда он начал выговаривать одну из букв, я не придала этому значение. Если бы мое внимание не привлекли к этому факту, возможно я бы заметила не скоро.

      Митя играл с другими детьми, они бегали по залу и были все потные. Все, кроме Мити. Обычно у него мокрая голова и спина, сейчас же они были сухие, хотя он не сидел на месте. Я за ним не следила, конечно, может он только влился в игру, а до этого был занят другим занятием.

      – Митя, – обратилась я к нему, слушая, как подпрыгивает мое сердце.

      Он повернулся на голос, и я поманила его к себе. Он подбежал.

      – Что?

      – Тебе тут весело?

      Он кивнул и собрался убежать обратно.

      – Подожди, – я схватила его за руку. – Скажи «машина».

      – Машина, – повторил он сразу же.

      Я сглотнула. Но это же невозможно! Слово было четким, без налета на проблему. Я так ждала, что однажды у него все получится и не придется делать операцию, но сейчас мне было страшно, лучше бы он продолжал «сепелявить».

      – Жук, -продолжила я.

      – Жук, – повторил он.

      Я пыталась найти хоть одно разумное объяснение. Подрос? Удлинилась уздечка? Это не он, – шипел в голове голос.

      Митя вывернулся и убежал, а я продолжала стоять в растерянности.

      – Лиза, – окликнула меня одна из мамочек, и я вернулась обратно за стол.

      В игровую вошел аниматор, и дети с визгом бросились к нему. Я откусила кусок пиццы, наблюдая, как человек-паук отрабатывает жалованье. У него довольно хорошо получалось, детям было весело, кто-то из родителей снимал видео. Я открыла сумку, телефон звонил.

      – Привет, Нина, мне неудобно говорить, – ответила я, закрывая второе ухо пальцем.

      – Привет, – раздался веселый голос в трубке. – Я просто