Элизабет и её немецкий сад. Элизабет фон Арним

начать наслаждаться жизнью, нужно так много, рядом с ними мне вечно хочется извиниться, поскольку я способна предложить им лишь то, что сама люблю, – извиниться и устыдиться того, что меня так легко ублажить.

      На днях мы были приглашены на ужин в ближайшем городке (добирались несколько часов), и после ужина дамы принялись расспрашивать меня, как мне удалось пережить зиму, когда снегопады длились неделями и я была отрезана от внешнего мира.

      – Ах, эти мужья! – вздохнула полная дама, горестно покачивая головой. – Запирают жен в четырех стенах – это так для них удобно, и совершенно не думают о том, как те страдают.

      И другие дамы тоже принялись вздыхать и качать головами, поскольку пухлая дама имела большой вес в обществе, а одна из дам принялась рассказывать о том, как некий ужасный муж увез молодую жену в деревню и держал там, в самой жестокой манере утаивая ее красоту и достоинства от людей, и как проведя несколько лет то в слезах, то в воспроизведении потомства, она совсем недавно сбежала с кем-то непотребным – то ли с лакеем, то ли с пекарем, в общем, с кем-то таким.

      – Но я совершенно счастлива… – начала я, когда представился случай вставить слово.

      – Какая примерная женушка, так и надо себя вести, – и дама с весом в обществе одобрительно похлопала меня по руке, продолжая, впрочем, горестно покачивать головой.

      – Вы не можете быть счастливы зимой, в одиночестве! – объявила другая дама, супруга военного чина: она не привыкла к тому, чтобы ей возражали.

      – Могу.

      – Как, в ваши-то годы? Нет, не можете!

      – Но я могу!

      – Вашему супругу следует на зиму перевозить вас в город.

      – Но я не хочу, чтобы меня перевозили в город!

      – И не позволяйте хоронить себя заживо в лучшие годы!

      – Но мне нравится, когда меня хоронят!

      – Такое одиночество – это неправильно.

      – Но я совсем не чувствую себя одинокой.

      – И ни к чему хорошему не приведет! – она начала сердиться.

      Последнее ее заявление сопровождалась дружным «Вот именно!» и новыми покачиваниями.

      – Но я очень люблю зиму, – настаивала я, когда они немного поутихли. – Я каталась на санках, на коньках, со мной были дети, к тому же у нас много… – я хотела сказать «книг», но сдержалась. Чтение – мужское занятие, для женщин это считается непростительной тратой времени. И разве могла я им передать словами то счастье, которое охватывает меня при виде сверкающего на солнце снега, или восторг, который вызывают морозные дни?

      – Мы переехали туда только потому, что этого хотелось мне, – продолжала я, – а муж согласился, лишь бы меня порадовать.

      – Какая примерная женушка, – повторила дама, имеющая вес, и снова похлопала меня по руке с понимающим видом. – Действительно примерная женушка! Но не потакайте мужу всегда и во всем, дорогая моя, послушайтесь