Отдел непримиримых врагов. Эвелина Шегай

с козырей пошёл! – присвистнул он и прекратил ползти к окну, отбросив всякую мысль о побеге от очередной головомойки. Лучше часок послушать нотации, чем не один месяц отбиваться от прилежной волчьей сучки, мечтающей обзавестись породистым потомством. – Я весь внимание. Давай, начинай экзекуцию.

      Однако ему дали короткую отсрочку для того, чтобы освежиться и привести свой внешний вид в порядок, после чего велели спуститься в гостиную. Естественно, Рик не был бы собой, если бы не растянул банные процедуры на полтора часа. Логика проста: чем больше отец маринуется в ожидании, мотает свои нервные клетки на кулак, тем меньше у него останется сил на воспитательные беседы.

      К искреннему удивлению Рика, он мало того что не злился, так ещё и умиротворённо улыбался под стать горному монаху, отрешившемуся от всего мирского. Неужели подсел на какие-то успокаивающие пилюльки? Да, довели они с сеструхой бедного папаньку.

      – Ко мне вчера заглядывала Кейсара, – начал он издалека. – Её обеспокоили твои ночные прогулки вдоль территории их поместья. А учитывая твою репутацию, о которой в народе уже ходят легенды, понять причину этого беспокойства я могу.

      – Подумаешь, разок прошёл мимо. От этого девчонки не залетают.

      – И как это нужно проходить мимо, чтобы тебя кошаки подрали?

      – Ну, может, немного поболтал с одной кошечкой, сидящей на заборе. Чуть-чуть. А что до этих придурков, то я им усики и коготки тоже повырывал. Там ещё можно поспорить, кто кому сильнее навалял.

      Улыбка дала трещину, и теперь, как ни пытался отец натянуть её обратно, она упорно соскальзывала, обнажая испытываемое им раздражение.

      – Рикард, неужели ты не можешь подыскать никого из своих? Ладно, пёс с ними, с волчицами. Но ещё же есть гиены, шакалы… на худой конец еноты и лисы.

      – Да никого я не ищу. Что ты сразу начинаешь… это так, разовое приключение.

      – Если ты обрюхатишь кошку, скандал разразится немыслимый! – мгновенно вспыхнул он и шандарахнул кулаком по столу. Поскольку тот не разлетелся на щепки, родитель ещё вполне контролировал себя и свой гнев.

      – Пап, много нервничать вредно для твоего здоровья, – назидательно отметил Рик, приподнял его руку и подул на кулак. – Так и пораниться можно, чё ты как маленький?

      – Вот же засранец! Это ты у сестры…

      Окончание фразы потонуло в бодром крике той самой сестры, что наверняка сотряс не только их дом, но и соседние. И крик этот не предвещал ничего хорошего ни для кого из старших. Ведь говорил он, что малая снова откопала нечто такое, во что собиралась вцепиться бульдожьей хваткой.

      – Папа! Мама!

      – О небесный пёс, – простонал папа, прикрыв ладонями бородатое лицо. – Вспомнишь солнце – вот и лучик…

      – Папа! – Вэл ураганом влетела в комнату, одним чудом не снеся дверь, которая уже целых две недели держалась на петлях – маленький рекорд. Взгляд шальных голубых глаз скользнул по Рику, как по предмету мебели, и, наконец, отыскал отца. – Чего не отзываешься?!

      – Папы здесь нет. – Он сполз в кресле