Офицер по связям с реальностью. Варвара Рысъ

разгневанная соседка. Заявляет, что мой Василий изнасиловал, именно так: изнасиловал, её породистую кошечку и теперь она принесёт беспородных котят. Я всячески извинялся и каялся за дурное воспитание кота, на следующий день в качестве алиментов купил целый ящик корма «Феликс». Однако скандал в благородном семействе закончился неожиданно счастливо: котята-бастарды оказались такими красавцами, что моя Наталья Владимировна распродала их в качестве породистых – какой-то новой породы. Именно не раздала, а продала. Мне предлагала задаром одного: якобы мне, как владельцу кота, полагается один из приплода. Оказывается, есть такое правило среди кошатников.

      – Что ж ты не взял?

      – Подумал, что мне ещё рано становиться старой девой с кучей котов. А Василий после этого инцидента был переименован в Насилия, это Наталья Владимировна придумала. Когда я уезжаю, она Насилия кормит. Во всём прочем он на вольном выгуле: поел – и во двор. Обычно на всю ночь уходит. Недавно принёс мне крысу: у нас хорошие, товарищеские отношения.

      Прасковья взяла Насилия на руки. Он был радикально чёрен всеми частями тела без изъятья, включая нос и ладошки. Нос был покрыт нежной-нежной и короткой-короткой шелковистой шёрсткой, очень приятной на ощупь.

      5.

      Стейки с жареной картошкой и салатом из свежей редьки с морковью были выше всяческих похвал. Даже лучше, чем в стейк-хаусе. Стол – без скатерти, из двух толстых старых досок на железных, грубо сваренных опорах. Посуда обычная, белая, опалового стекла, такая в «Магните» продаётся. И при этом – идеально чистые и глаженые льняные салфетки, как в ресторане. Прасковья любила лён, где-то читала, что цветок льна мистически связан с её именем. Но даже когда этого не знала – лён всё равно любила. Что может быть лучше прохладной льняной простыни!

      – Слушай, сколько языков ты знаешь? –полюбопытствовала опасливо.

      – Да в общем, несколько, в разной степени, – скромно ответил Богдан.

      – Ну, сколько? – настаивала Прасковья.

      Он пошевелил пальцами, считая:

      – Пожалуй, семь.

      – С ума сойти! – изумилась она. – Знание языков свыше общепринятого минимума по английскому было для неё недостижимостью №2 после похудения. Великие люди сорок второго размера, знающие три языка – вот идеал. За то и другое их всюду берут, и они делают головокружительную карьеру. Но чтобы семь…

      – И арабский знаешь?

      – Знаю, и довольно прилично, – кивнул Богдан. – Да ты ешь, ешь. Или не нравится?

      – Очень нравится, – ответила Прасковья с набитым ртом. – А правда, что арабский трудный, какой-то уму не постижимый? – спросила, прожевав.

      – Вовсе нет, – рассмеялся Богдан. – Грамматика очень логичная. А слова – ну, слова учить надо. Неприятность в том, что он очень разный в разных странах, но привыкнуть можно. Зато это открывает доступ к большой культуре и помогает в дальнейшем в изучении и персидского, и дари, и пушту, и урду: там множество арабских слов.

      – Тебе нравится Кустодиев? – спросила, чтоб переменить тему. А то вдруг